Вылупляшка от команды Британских Шпионов

Потому что "Шпион выйди вон", да.

UPD Ох, вы что, серьезно?



(взято тут)

запись создана: 18.02.2014 в 01:11

@темы: flash

---

В Крыму, как известно, вечный август.

"В Крыму, как известно, вечный август. И черная ночь, и пустые маленькие улицы к морю, и утопический Советский Союз, в котором манит его не рыночная винтажность. Оранжевое марево солнца, спотыкающееся о песок и дающее красные блики. Крым - это сплошные инстаграмовские фильтры, воплощенные в яви. Кажется, инстаграм и был придуман затем, чтобы превратить нашу жизнь в Крым.

Те, кто сегодня радуется войне, не понимают, что Крым давно украден и не украинскими националистами, он украден тупыми бабами, фотографирующими сэлфи, косметику, котиков, быт. Крым - это фильтр, но за фильтр в XXI веке грустненько воевать. Хотя за что еще воевать в XXI-то веке?

В Крыму, как известно, вечный август. Август с ощущением, которого мы живем, когда смотрим на черное зимнее небо, поднимаем глаза здесь, в Петербурге, выходя из магазина после работы. Мы надеемся, что это не Питер, не Приморский район, не февраль - но август и Крым, просто звезды сняли.

Но кто-то же все равно пойдет воевать за звезды. Кто-то обрадуется возможности, что под звездами этими можно будет шелестеть у лавки с домашним вином не гривнами, но рублями – кажется, вся разница, если что, будет только в этом.
Петербург это, как известно, противостояние вечное черной и белой ночи.
Петербург это противостояние Северного Полюса и Крыма.

И нам тут, на фоне Крыма, как-то грустно. Ну, нам же будет грустно, если будет война на Северном Полюсе. Но у петербуржцев должно проявляться имперское сознание. Здесь должна всплывать огромная империя, ведь отсюда из зимних дворцов и летних резиденций отправляли русский народ традиционно на все крымские войны, в которых, как известно, терпели поражения, и Лев Толстой метался в дыму, как в тумане, и англичанка гадила.

С августа прошло чуть больше, чем полгода, чуть меньше, чем полгода, осталось до августа. В таких обстоятельствах сложно удержаться от бесконечного стремления туда, под жирное, размазанное по побережью звездное небо, под древнегреческий вид с Ласточкиного гнезда. Сложно удержаться поймать ближайший танк и ехать в Крым.

И поэтому так смешно сегодня читать публицистов, что-то доказывающих, надо нам это или нет. Смешно слушать мнения аналитиков.

Странно, но август оказывается важнее и больше любых Майданов и революций, любых государственных вопросов и социально острых тем. Август - гораздо выше любой политики. И не нам ли, как петербуржцам, это не ценить. И больше ничего не важно."

Игорь Антоновский

Поразительно, как человек может говорить и видеть настолько по-твоему. Когда понимаешь чуть больше чем полностью, за каждой фразой и каждым словосочетанием встает картинка - ты её видела сама, в те самые детские путешествия по Крыму, когда и "Оранжевое марево солнца", и "древнегреческий вид с Ласточкиного гнезда", и особенно - и неудивительно - "Август - гораздо выше любой политики. И не нам ли, как петербуржцам, это не ценить."
И больше ничего не важно.

@темы: Этот город застрял во вранье, Ох уж эти сказочки, ох уж эти сказочники, Открываем чакры, недорого., Спальные районы страны OZ, красавище и чудовица

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Про таких людей и пишут книги.

Моя сестра шестью простыми словами сделала то, что не могли сделать остальные, вернула мне мотивацию, веру в себя и в мир и в оправданность слишком многого, чтобы перечислить.
Про таких людей и пишут книги. (с)
У меня, кажется, началась истерика - я смеялась и плакала минут десять прямо в автобусе.
Я не заметила, как она повзрослела.

Что ни говорите, а Борис Годунов проигрывает Князю Игорю по многим параметрам. Не знаю, в чем конкретно дело, но колокола, и Кончаковна, и "ни сна, ни отдыха измученной душе".

Еле домучала Ремизова, нельзя так над школьниками издеваться. Моя няша хирург-путешественник ждет меня.

Нормальные посты еще вернуться, обещаю, а пока вот всем бабушку Настю.

@темы: Ох уж эти сказочки, ох уж эти сказочники, Your shit is overrated, Плоть от плоти, В антракте будет ай-на-нэ

---

_____

Когда я читаю книги, я пропускаю те незнакомые имена, которые не воспринимаются сразу (то есть состоят более чем из четырех букв). Запоминаю только первую букву и впоследствии ориентируюсь по ней. Если в сюжете появляется еще один персонаж с именем на эту же букву, ориентируюсь по примерному количеству букв. Где-то к середине книги решаю впервые прочитать имя полностью и обнаруживаю много интересного.

@темы: Ох уж эти сказочки, ох уж эти сказочники

---

Всем Васи Ложкина

Это я по ночам.

@темы: ОБОЖАЮ ЭТИХ ЛЮДЕЙ

---

_____

Дедушка умер в среду в семь утра.

До звенящего телефона добралась мама, а она так не хотела быть первой. Они так и сообщают - "Волов Юрий Александрович умер, подходите с документами к часу. До свидания."
Мама машинально ответила "Спасибо".
Пропахшее валерианкой утро, опухшие глаза.
Агент в похоронном агентстве изъяснялась исключительно уменьшительно-ласкательными - они положат его в гробик, отвезут на катафальчике в церковку, а потом отнесут в могилку и украсят веночками.
Серый попугай в офисе мастера по захоронениям сказал мне "Привет", и я ответила ему "Привет". Я бы, наверно, не смогла толком работать в этом месте - всё время при клиентах ждала бы этого "привет", мысленно умоляя попугая "ну давай же, ну скажи", а потом нарочито небрежно бросать в ответ на неизменное "ой, он говорит!" - "да, он у нас говорящий".

Дедушку хоронили в субботу, на кладбище шел снег, местная собака просяще смотрела всем в глаза, и церковный служка подкатывал к маме с вопросом "Надеюсь, вы не забудете меня поблагодарить?". Благодарность - тысяча рублей поверх семи за отпевание.
Срубание дерева на клочке земли четыре на два метра - шестьдесят тысяч.
Услуги агента - сорок тысяч.
Не экономьте на покойных.

По прошествию времени в памяти остались три самых страшных момента:
- мамин дрожащий голос из соседней комнаты - "Дедушка умер". Тогда было не страшно, и потом было не страшно - отчаянно-рвано, пусто, грустно, тяжело, но не страшно. Страшно стало сейчас. Вспоминаю это первое "Дедушка умер" после звонка - и замирает сердце, и чем дальше, тем страшнее. Это как падение без дна, без надежды, что надо переждать, что всё образуется. Ничего уже не выправится. "Дедушка умер" раскладывается на слога, на буквы, и словно обретает смысл, только собираясь заново. Он мог болеть, мог быть в тяжелом состоянии, мог быть в реанимации, но умер - это умер. Всё. Конец.
- стоя у гроба, поднимая венчик для бабушки - бабушке не наклониться, чтобы поцеловать - коснулась пальцами висков и лба. Этот неестественный холод человеческой кожи мне не забыть никогда.
- могильщики, стоя кто где, ногами на соседних могилах и плитах, еле удерживая ремни в руках, поскальзываясь на сырой земле, пытаются опустить гроб в яму, и он кажется таким громоздким и тяжелым, ну как он может влезть. Ругаясь, наклоняют. Слышен глухой звук - подошвы ботинок дедушки уперлись в стенку изнутри. Дедушка сполз. Рядом стоят родственники и друзья, неловко, нелепо, с цветами, не зная куда себя деть, и стоящая ближе к могиле мама зажимает рот рукой. В глазах слезы и отчаяние.
Опустив, могильщики говорят "Прощайтесь с покойничком".
С покойничком.

- Нет, только кремация. И пепел над Гангом.
- Согласна.

"Давайте негромко, давайте вполголоса" играет в голове репитом всю последнюю неделю, и, наверно, это единственный случай, когда меня не воротит от этой песни.

- Как ты?
- Ничего. Реву периодически, а так в целом ничего.
- Я тоже.

Мама - женщина царской масти, бесценной, редкой. (с) В. Полозкова

Моя бабушка не плачет. Никогда. У неё сердце, давление, теперь свалилась с простудой. Впервые на моей памяти называет дедушку "зайчиком", в глазах растерянность. Не поняла еще. 52 года вместе.

Перед смертью дедушка всё ходил по палатам и искал какую-то девушку.
- А как девушку-то зовут?
- Галя.
Моей бабушке, Галине Павловне, в этом году исполняется семьдесят два.

Цените близких, пока они есть. Бабушки и дедушки на улицах - это мы, это вы, это я. В следующий раз перед тем как обозвать кого-то бабусей и разозлиться на медлительную старушку с сумкой, вспомните, что это вы сами через не-так-уж-много-лет.

Прости меня, дедушка.
Прости меня.

@темы: Плоть от плоти

---

Кто бы сомневался

@темы: flash

---

Wordstuck

19.02.2014 в 00:34

Пишет  Чёрный Ватаняр:

laotong
Нашла прекрасный тумблер Wordstuck, собирающий интересные слова из всех мировых языков на красивые гифки.

+5

От себя добавлю восхитительное:

+2

@темы: Перфекшн!

---

Здравствуй, новый балаган

но сквозь годы и румяна
незаметно и упрямо
никогда не до конца
то ли светлый, то ль печальный
проступает изначальный
чистый замысел творца

Сегодня на третьем концерте абонемента "Во фраках и джинсах" Филармонии слушала Гладкова в исполнении оркестра (я не знаю, почему я после этого еще живая) и окончательно убедилась, что вот этот мир Захаров-Шварц-Гладков-Абдулов-Янковский-иКо - мой до мозга костей. Мир фильмов "Обыкновенное чудо", "Дом, который построил Свифт", "Формула любви", "Тот самый Мюнхгаузен", "Убить дракона".
Смесь сказки, реальности, магии, обреченности, абсурда и нелепости, дурашливой детскости и пугающих взрослых сюжетов, ненастоящая смерть, оборачивающаяся смертью настоящей, поверженные социальным порицанием великаны, люди, оказывающиеся персонажами, персонажи, выходящие из книг, скучающие волшебники, от нечего делать творящие Жизнь и Любовь.
Музыка там берет на себя львиную долю задачи создания такого вот эффекта. Не знаю, в чем суть - в гармоническом ли мажоре, в самом мажоре и сочетании текстов, в сочетании инструментов, черт знает. Знаю только что это завораживает так, что всё второе отделение у меня мурашки табунами по коже бегали каждые полминуты и сердце перехватывало.
Особенно на "Актерах Свифта", потому что ну извините, это вообще не песня а концентрация каких-то потусторонних сил, и на "Ливне", потому что это безумие. Особенно в исполнении симфонического оркестра и хора.

Прослушать или скачать Хор актеров бесплатно на Простоплеер

Прослушать или скачать Лей, ливень, лей! бесплатно на Простоплеер

Ну и вот это, конечно. Потому что был - доктор, а стал - Гулливер.

Подымай, подымай якоря с парусами!
Набирай, да побольше, попутного ветра.
и пойдём, и посмотрим своими глазами,
Нет ли где-нибудь новой земли,
Нет ли где-нибудь нового света.

Небеса поплывут от рассвета к закату.
Острова не удержат и шторм не остудит.
Не томись - размахнись топором по канату.
Тебе выпал неслыханный шанс,
И считай, что другого не будет.

Финал "Свифта" отличается от финалов "Обыкновенного чуда", "Дракона" и "Формулы", но очень похож на финал "Мюнхгаузена", про который я так и не придумала слов и вряд ли уже придумаю.
В общем, ушла я туда. В смысле, пересматривать. Вот.

P.S. А про "Обыкновенное чудо" лучше не заикаться, да. Кипит гранит, пылает лед и легкий пух сбивает с ног. Магия, чистая магия.

@темы: Every moment has its music, Приключения пингвина-социофоба, Два билета для меня и моей скво., В антракте будет ай-на-нэ

---

Burning man

Фестиваль Burning man
Это вообще реально? Это действительно происходит наяву и на планете Земля?

@темы: Перфекшн!

---

два темных фонаря под выбитым пенсне

Идешь, идешь по городу, идешь по одной из главных улиц, сворачиваешь в какой-то двор - незнакомый, вообще непонятно зачем сворачиваешь, потому что любишь эти городские дворы - и вдруг видишь заброшенный полуразрушенный пятиэтажный скособочившийся дом. Дверь нараспашку, домофон вырван с корнем, за дверью - много пустого пространства и лепящаяся по стенкам лестница поднимается спиралью. Слышишь сверху голоса, мужской и женский, и понимаешь, что тут тоже живут. В этом разваливающемся доме, за потрескавшимися дверями, которые любой мальчишка за минуту откроет. И где-то свистит чайник. А снаружи за перекошенными окнами видишь ветхие тюлевые занавески.

А потом проходишь двор насквозь, еще один насквозь, и вдруг выходишь на какой-то странной улице, которую до этого не видел, хотя исходил, казалось, весь этот район. И на гаражах напротив написано синим баллончиком "осенний поцелуй".

Потом проходишь двадцать метров и узнаешь, конечно, что это за улица и откуда и куда она ведет, но первое впечатление - бесценно. Кажется, как будто, заблудившись во дворах-лабиринтах, оказался в какой-то другой реальности.

@темы: Этот город застрял во вранье

---

Хранила б нас беда, как мы ее храним

Это не песня Башлачева, это не исполнение Васильева, это ментальная проекция самого Города.
Может быть, поэтому меня каждый раз так колбасит, когда я её слушаю.


Прослушать или скачать Петербургская свадьба бесплатно на Простоплеер

Потому что
Калечные дворцы простерли к небу плечи.
Из раны бьет Нева в пустые рукава.

потому что
Гроза, салют и мы! - и мы летим над Петербургом,
В решетку страшных снов врезая шпиль строки.

потому что
Поправ сухой закон, дождь в мраморную чашу
Льет черный и густой осенний самогон.

@темы: Этот город застрял во вранье, Every moment has its music

---

Calm and Сollected

here it is

Название: Calm and Collected
Автор: sabinelagrande
Переводчик:  Йож во фраке
Оригинал: Calm and Collected
Пейринг: Коулсон/Бартон
Рейтинг: NC-17
Размер: 3323 слова
Предупреждения: dom/sub, service dom, флафф, нецензурная лексика

Миссию, если она и имела какое-либо отношение к происходящему, нельзя было назвать ни удачной, ни провальной.

Миссию, если она и имела какое-либо отношение к происходящему, нельзя было назвать ни удачной, ни провальной. Они достигли цели, но операция получилась, прямо скажем, не из лучших. Назначенный в этот раз главным куратором Коулсон координировал действия целых боевых групп, а не подведомственных одиночек, но то, что именно к нему Клинт обратился за одобрением финального смертельного выстрела, не удивило никого. Это уже практически стало стандартной операционной процедурой.
Войдя в комнату временного размещения агентов, которая на самом деле была всего лишь заставленным шкафчиками и вешалками передвижным составом U-Haul, Фил увидел вылезающего из униформы лучника. Раздеваясь, Клинт демонстративно не смотрел на второго находившегося в помещении человека – агента, курировавшего его во время операции. Так как при Филе они не прекратили начатый ранее разговор на повышенных тонах, он стал невольным свидетелем его окончания.
У него возникло невольное желание прекратить перепалку.
– Мог бы сделать мне одолжение и хотя бы притвориться, что будешь исполнять приказы, – раздраженно сказал агент.
Фил буквально увидел, как ощетинился Клинт.
– Я выстрелил. Выстрел попал в цель. Я не промахнулся. Что-нибудь еще?
– Без Коулсона, контролирующего каждый твой шаг, мы не можем добиться от тебя даже выполнения прямых приказов, – сердито оборвал его временный куратор. – У него, видимо, есть какие-то специальные навыки по утихомириванию Бартонов, недостижимые нам.
Клинт захлопнул дверцу шкафчика с таким грохотом, что агент невольно подпрыгнул.
– Знаешь что? Даже если так, тебя это никаким боком не касается. Я выполнил свою гребаную задачу, отстаньте уже от меня, мать вашу.
Агент только моргнул, проводив взглядом выскочившего на улицу Клинта. Подняв голову, он наконец увидел Фила и заметно смутился.
– Я знал, что с ним что-то не так, но сейчас у меня почему-то такое ощущение, словно я только что наступил на мину.
– У меня тоже, – не стал спорить Фил.
– Какого черта происходит? – понизив голос, спросил агент таким тоном, как будто дальнейший разговор уже переходил в зыбкую плоскость слухов и сплетен.
Фил опустил солнечные очки на глаза.
– Что бы это ни было, об этом известно только Бартону и самому богу, агент, – бросил он через плечо, выбираясь из трейлера.
Ему, черт возьми, тоже очень хотелось знать, что происходит.


– Вы хотели видеть меня, сэр? – стоящий напротив стола Коулсона Клинт, кажется, не собирался садиться, словно надеялся смотаться как можно быстрее.
Фил встал, обошел стол и присел на него лицом к лучнику.
– Я бы хотел знать, что происходит, Бартон.
– А кто бы не? – саркастически отбил Клинт.
Фил приподнял одну бровь.
– Ты же не собираешься ответить так всерьез?
– Я уже это сделал. – Бартон повернулся, явно собираясь уйти.
– Позволь мне перефразировать, – Коулсон схватил лучника за плечо и повернул к себе лицом. – Я не принимаю этот ответ. Ты словно разваливаешься на части, Бартон. Что тебе нужно? Я дам тебе всё, что захочешь, но тебе надо сказать об этом. Что ты хочешь от меня, чтобы я отымел тебя? Побил тебя? Контролировал тебя приказами? – что-то во взгляде Клинта дало Коулсону понять, что он попал в точку. – Клинт, когда я взял тебя под свою опеку, я пообещал заботиться о тебе. У меня нет привычки отказываться от своих слов.
– Блять, Коулсон, прекрати вести себя так, как будто мы женаты, – огрызнулся Клинт, отнимая свою руку. – Оставь меня в покое.
– Пробовал уже. Не помогает.
Клинт кинул на него странный взгляд, взгляд знакомый и очень опасный – такой бывает, когда он собирается послать всех к чертям и броситься в самое пекло без оглядки и страховки. Фил неоднократно видел этот взгляд, когда Клинт сигал с очередного небоскреба, и в этой ситуации он ему не нравился еще больше, чем обычно.
– Да.
– Что да?
– На всё – да. – Бартон нервно улыбнулся, безуспешно пытаясь принять безучастный и скучающий вид. – Давай, Коулсон. У парня стресс. Помоги мне выкарабкаться.
– На колени, – резко сказал Фил.
Шок, отразившийся на лице лучника при этом коротком приказе, стал еще более выразительным, когда он почему-то послушался.
– Сейчас ты расскажешь мне всё, чего мне делать не стоит.
Бартон недоуменно посмотрел на него снизу вверх.
– Я не знаю.
– Хочешь, чтобы я ударил тебя по лицу? – предложил Коулсон.
Клинт вздрогнул.
– Боже, нет.
– Всё в таком роде. Я спрашиваю тебя не о сексе, когда до него дойдет, ты будешь делать то, что захочу я.
– Я не думал, что надо предупреждать не бить меня по лицу! – Клинт задумался. – Никаких ремней. Не хочу, чтобы ты связывал меня или надевал наручники, всякая такая фигня. Не... – он запнулся, продолжил виновато. – У меня много шрамов.
Коулсон понимающе кивнул.
– Не заострять внимание?
– Если сможешь. Я имею в виду, тебе будет трудновато трахать меня, не касаясь ни одного из них, но не пялься.
– Понял. Дальше?
Бартон закрыл глаза, прежде чем продолжить:
– Я очень часто слышал, что я совершенно бесполезен.
Глагол в прошедшем времени в какой-то степени успокоил Фила, но фраза всё равно царапнула по сердцу.
– Ты не бесполезен, – твердо сказал он. – Клинт, если мне покажется, что ты что-то сделал не так, ты понесешь наказание. Но ты не плохой человек, и ты не будешь вести себя плохо и дальше, для меня. Так ведь?
– Да, сэр.
– Отлично. – Коулсон прошелся рукой по волосам Клинта, запуская в них пальцы. – Ты будешь послушным и хорошим.
– А если нет? Потому что мы же оба знаем, что у меня с этим проблемы.
– Если проступок окажется серьезным, между нами всё будет кончено. Я ни в коем случае не стану наказывать тебя за что-то, в чем не было твоей вины, но если ты сознательно проигнорируешь приказ и не будешь слушаться, учти – я об этом всегда узнаю, и тогда ты получишь по полной. Я иду на это, потому что верю, что ты хочешь быть хорошим. Если я ошибаюсь, дверь вон там.
Бартон поднял на него скептический взгляд.
– Не знаю, в курсе ли вы, сэр, но меня считают той еще свиньей.
– Когда ты в последний раз игнорировал инструкции куратора? – спросил Фил, хотя сам прекрасно знал ответ.
– Эм... – по лицу Клинта можно было подумать, что он раскаивается. – На прошлой неделе.
– Почему это произошло?
– Потому что цель была плохо видна, – Бартон машинально перешел на деловой тон. – На пути были гражданские. Командование просто не видело со своей наблюдательной точки, что там был еще один заложник. Эдвардс хотел, чтобы я всё равно выстрелил. Я послал его куда подальше.
– И что ты сделал вместо этого?
– Сменил позицию. Ушел со своего намеченного места, но зато снял цель. Потом мне потребовалось двадцать лишних минут, чтобы добраться до точки отхода, но я это сделал.
– Позволь мне спросить тебя, ты поступил так только для того, чтобы получить удовольствие от несоблюдения приказов?
– Я поступил так, потому что должен был, – обиженно ответил Клинт.
– Тогда это не называется свинством. Это называется "принять альтернативное решение по ходу операции, основанное на информации, недоступной куратору". Если бы ты не считал нужным это сделать, ты бы этого не сделал.
– Но я всё-таки слишком далеко его послал...
– Что касается твоего языка, Бартон, я же не отрицаю того факта, что ты тот еще умник. – Клинт фыркнул. – Если тебе это доставляет удовольствие – сколько угодно. Я могу делать в ответ настолько сердитый вид, насколько тебе того захочется. Если ты, наоборот, хочешь быть спокойным и тихим – пожалуйста. Меня устраивают оба варианта.
– Я думал, все решения остаются за тобой.
– Я принял главное решение – заботиться о тебе, – мягко сказал Фил. – Остальное уже мелочи.
Клинт облизнул губы.
– Теперь секс, да?
– За какую девушку ты меня принимаешь, Бартон? – чуть заметно улыбнулся Коулсон.
– Слушай, я не знаю, что еще можно делать в такой ситуации, кроме как потрахаться или подраться.
– Ты не обязан делать ни того, ни другого, если ты того не хочешь. Я могу отыметь тебя так, что ты сойдешь с ума, или бить тебя до тех пор, пока ты не сможешь сесть. Но могу предложить и другие варианты. Я в любом случае доведу тебя до того состояния, которое мне нужно. Вопрос лишь в том, как именно.
– Слишком много слов и слишком мало действий, – раздраженно сказал Клинт. – Я пришел не на обучающий семинар, Коулсон, я...
Он запнулся, поперхнувшись, когда Фил вдруг схватил его за волосы и оттянул назад, заставляя запрокинуть голову.
– Ты пришел, потому что тебе что-то от меня нужно. Ты это получишь, но на моих условиях, не на твоих.
– Да, сэр, – выдохнул Клинт с такой готовностью, какой Фил никак не ожидал. Над этим надо будет еще поработать.
– Уже лучше.
Не отпуская, Фил потянул Бартона вниз, до тех пор, пока лоб того не коснулся грубого серого ковра.
– Стой так, – приказал он, налегая на плечи и не оставляя Клинту другого выбора, кроме как подчиниться.
Лучник попытался вырываться, но Коулсон быстро подавил сопротивление, прижав плечи и голову еще сильнее. Филу пришлось продержать его так долго – в унизительном и крайне неудобном положении, не давая подняться или даже выпрямиться – но это подействовало. Дыхание Клинта выровнялось, он расслабился, плечи мерно поднимались и опадали на каждом вздохе.
Когда Фил наконец его отпустил, Бартон медленно сел, потирая красное пятно на лбу.
– Кажется, я сегодня узнал про себя что-то новое.
Коулсон легко пробежался пальцами по волосам Клинта, и тот невольно зажмурился.
– Тебе предстоит еще много открытий. Теперь серьезный вопрос – ты хочешь вернуться к работе или отпроситься на ближайший вечер и поехать ко мне домой? – Клинт отвел глаза. – Сейчас я предоставляю тебе выбор. Если тебе нужно время, чтобы решить, я не обижусь. Но ты должен понять, что в моем доме, на моей территории, будут мои правила. Я могу отвезти тебя домой и сразу потащить в постель. А могу и заставить тебя убирать квартиру. У тебя не будет выбора.
– Но слово остается за мной, да? Я ведь могу... ты разрешишь мне уйти, если что?
– Конечно. Как только ты почувствуешь, что что-то не так, что это слишком для тебя или что события развиваются не в том направлении, ты можешь остановиться. Что бы ни случилось, я предоставлю тебе это право. В первую очередь я забочусь о тебе, если бы это было не так, я бы не тратил на тебя свое время.
Клинт решительно кивнул:
– Отвези меня домой.
Коулсон встал и помог ему подняться.
– Тебе нужно что-то из твоих вещей?
– Я только заберу одежду.
– Встретимся на паркинге, – проинструктировал Бартона Коулсон. – И подумай насчет стоп-слова. Что-то, что ты вряд ли случайно упомянешь в такой ситуации, что-то запоминающееся, чтобы оно не вылетело из головы. Два или три слога.
– Тетива, – ответил Клинт после небольшой паузы.
– Отлично, скажешь "тетива" – всё прекратится.
– Понял, – кивнул Клинт, хотя во взгляде по-прежнему читалась настороженность.
– Иди забирай вещи, – скомандовал Фил. – Время не ждет.

– Это не совсем то, что я ожидал, – сказал лучник, когда куратор распахнул перед ним дверь кафе.
– Когда ты последний раз нормально ел? – спросил Коулсон.
Бартон посмотрел уклончиво.
– Ну... Ел когда-то...
– Ну-ну. Едой называется вот это, Клинт.
Должно быть, он уже чувствовал себя немного увереннее, потому что предназначенный для него обед съел без пререканий. Бартон наотрез отказывается есть, если его что-то напрягает, и это иногда сводит Фила с ума. Чаще всего эти периоды приходятся на миссии – лучник никогда не промахивается, даже если его трясет от голода, но были случаи, когда Коулсону приходилось лично совать ему в руки что-нибудь съедобное и стоять над душой, пока Клинт не подкрепится.
Это хороший знак.
Отодвинув тарелку, на которой не осталось ничего, кроме листа салата и зубочистки от бургера, Клинт спросил:
– Что дальше?
Фил прикрыл счет несколькими купюрами и толкнул дверь на выход.
– Теперь мы едем домой, – он кинул Клинту ключи. – Ты поведешь.
Бартон горделиво улыбнулся.
– Сэр-есть-сэр.

Когда они добрались до квартиры, Фил загнал Клинта в ванную и закрыл за собой дверь.
– Раздевайся.
Лучник замер, словно неожиданно засомневался.
– Клинт, я десятки раз видел тебя голым.
– Это не то же самое.
– Не спорю. Но тебе всё равно придется это сделать.
Клинт посмотрел настороженно, но всё же наклонился, расшнуровал и стянул ботинки. Под пристальным взглядом Коулсон отодвинул душевую штору, включил воду и отрегулировал нужную температуру.
– Залезай, – приказал он, когда Клинт разделся. Тот послушно полез в ванну, хотя по-прежнему буравил куратора подозрительным взглядом. Наполнив ванну до краев, Коулсон выкрутил краны.
Бартон уже потянулся было за мылом, но замер в нерешительности.
– И что я тут делаю, конкретно?..
– Принимаешь ванну. – Фил сел на бортик за спиной Клинта. – Уверен, ты знаешь, как это делается. Намочи голову.
Бартон заткнул уши и сполз вниз. Достав шампунь, Фил выдавил немного на руку, поставил бутылку обратно и стал намыливать волосы Клинта. Яркий яблочный запах растекся во влажном воздухе ванны. Бартон расслабился под чужими руками, лежал молча, тихо вздыхая в ответ на ловкие движения пальцев. Фил терпеливо массажировал его голову, пока блаженствующий лучник не обмяк окончательно.
– Смывайся, – тихо сказал Коулсон, и Клинт снова сполз вниз, окуная голову в воду. Без указаний взяв мыло, он намылил шею, плечи, методично прошелся по всему телу до пальцев ног.
Фил положил ладонь сзади на мокрую сильную шею, и Клинт откинулся, подставляясь под руку.
– Лучше?
– Значительно лучше, босс, – улыбнулся лучник.
– Хорошо.
Спустив воду, Фил стянул с вешалки полотенце и протянул его вставшему Клинту. Тот протер волосы и обернулся на поясе, судя по всему, уже не испытывая особых волнений по поводу своей наготы.
– Пошли со мной, – сказал Фил, направляясь в спальню.
Спальня Коулсона наглядно свидетельствовала о том, что посетителей он не ждал, но белье было чистое, грязная одежда находилась в предназначенном для грязной одежды месте, и в целом не было ничего такого, за что ему стало бы стыдно. Едва войдя, Клинт огляделся, и Фил буквально почувствовал, как привычно заработал в его голове механизм, просчитывающий возможные угрозы, возможности и стратегии отхода.
– Сними полотенце и забирайся, – приказал он.
Пошло ухмыльнувшись, Клинт стащил полотенце, залез на кровать и распластался на простынях.
– А теперь спи.
Бартон резко сел, смотря на него круглыми глазами.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что тебе надо поспать. Ложись.
– Я на это не подписывался, – мрачно пробурчал Клинт.
– Ты подписался делать то, что я от тебя захочу. Сейчас я хочу, чтобы ты поспал. Ты не встанешь с кровати, пока я не сочту нужным.
– Я пришел сюда не для того, чтобы ты изображал заботливую мамочку!
– Тебе что, будет плохо от того, что кто-то немного о тебе позаботится? – Коулсон присел на край кровати. – Клинт, ты в абсолютном раздрае. Ты, несомненно, знаешь, как держать себя в норме, но ты никогда не делаешь ничего, что выходило бы за пределы необходимого для выживания минимума. Если ты отдаешь себя на мое попечение, тебе придется вести себя по-другому, – Фил улыбнулся, – Я забочусь о своей собственности.
Лучник посмотрел на него долгим взглядом, потом нерешительно спросил:
– Но ты хотя бы полежишь со мной?
– Если мне покажется, что ты ко мне пристаешь, ты всё равно будешь спать, только уже на полу, – предупредил Фил, расстегивая рубашку.
– Ясно, сэр, – кивнул Клинт, вероятнее всего потому, что хорошо понимал – Коулсон не шутит.
Раздевшись до майки и боксеров, Фил залез на кровать, повернулся на бок и подтащил к себе Клинта, прижимая его спиной к своей груди.
– Твои веки медленно слипаются, – протянул он, и Клинт тихо фыркнул, пододвигаясь ближе.
Бартон на то и Бартон, чтобы хотя бы попытаться что-то сделать, просто чтобы проверить, не блефовал ли Фил. Скорее всего, он бы и попытался, если бы не отрубился уже через несколько минут, тихо посапывая в теплых объятьях. Коулсон уткнулся носом во влажные волосы Клинта и стал медленно проваливаться в сон, наслаждаясь его запахом.

Когда он проснулся, было уже темно. Клинт по-прежнему спал, но стоило Коулсону зашевелиться, он прижал к себе его руку и обернулся, сонно моргая.
– Привет.
– Привет, – ответил Фил, наклоняясь, чтобы поцеловать его. Клинт ответил без малейших колебаний, словно это был не первый их поцелуй, а что-то привычное и само собой разумеющееся. Из ласкового поцелуй быстро превратился в страстный, Фил прижал плечи Клинта к кровати, склоняясь сверху. Тот коротко вздохнул, расслабляясь под ним, словно позволяя делать всё, что он захочет. И хотя Фил отчетливо понимал, что подобное развитие событий отнюдь не объясняется вещами типа магии, предназначенности или судьбы, в тот момент ему показалось, что они были для этого созданы.
– Возьми меня, – тихо попросил Клинт.
– Возьму, когда мне того захочется. Когда бы мне ни захотелось.
Клинт закусил губу.
– Ну же, не заставляй меня умолять.
– С какой стати мне это делать? Мольба подразумевает, что ты можешь повлиять на ход событий, а мы оба знаем, что это не так.
– Но это не значит, что я не могу пытаться. Я могу быть очень, очень убедительным. Ты даже не представляешь.
Коулсон невольно улыбнулся.
– Клинт, заткнись.
– Слушаюсь, сэр, – послушно ответил лучник, потянувшись за очередным поцелуем.
Фил откинулся и лег на спину, закинув руки за голову.
– Тебе придется сделать всё самому. Покажи мне, как сильно ты этого хочешь.
Клинт явно собирался сострить в ответ, но вовремя поймал себя, еще раз поцеловал Фила, потом спустился вниз и стянул с него боксеры. Взяв еще не совсем стоящий член, он стал двигать рукой так правильно – медленно и сильно – что Фил положил ладонь на голову Клинту и потянул к себе, возбужденно сжимая пальцы от горячего и влажного поцелуя.
– В ящике, – сказал Фил, отпуская его. Клинт отполз в сторону, порылся в тумбочке и вернулся с презервативом и смазкой. Откинув боксеры куда-то в сторону, он встал на колени между его разведенных ног, отвел назад одну руку и коротко вздохнул, прогнувшись от проникновения внутрь своих пальцев. Теперь Фил видел только движения его руки и выражение его лица, но это было почти так же прекрасно, как если бы он видел всё.
Почти.
– Хватит, – сказал Коулсон. Клинт явно не хотел останавливаться, но всё же подчинился. Открыв презерватив, он с лукавым выражением лица наклонился и раскатал его по члену губами, с легкостью взяв в себя целиком, несмотря на впечатляющие размеры.
– Хватит рисоваться, – куратор невольно улыбнулся. – И прекрати увиливать.
Оседлав бедра Фила, Клинт направил в себя его член и поморщился.
– Ты в порядке?
– Я давно ни с кем не спал, – ответил лучник сдавленным голосом.
– Не торопись. Только не навреди себе, – Коулсон улыбнулся. – Тебе теперь часто придется заниматься этим, не хочу, чтобы ты износил себя за один раз.
Клинт медленно опустился и тихо выдохнул, когда сел до конца, коснувшись ягодицами чужих бедер. Фил двинул бедрами, чувствуя напряжение. Подождав, пока лучник привыкнет, расслабится и раздвинет ноги шире, чтобы сесть еще глубже, он тихо приказал:
– Начинай.
Бартон кивнул. Поначалу медленно и осторожно ведя бедрами, он наконец поймал ритм и ускорился, двигаясь всё раскованнее и легче.
Клинт выглядел великолепно – мускулистое, сильное тело двигалось так гибко и плавно, свет скользил по длинной шее, подчеркивал выступающие жилы, когда он запрокидывал голову назад. Если на нем и были какие-то шрамы, Фил не заметил ни одного – всё его внимание уходило на то, чтобы просто видеть. Клинт двигался так отчаянно, так самозабвенно, как будто пытался отдать Филу лучшее из всего, что мог предоставить.
Он такой молодец.
Он будет хорошим и послушным для Фила, и он сам даже еще не знает об этом.
– Я не могу, – выдохнул Клинт, голос заметно дрогнул. – Я кончу, если я не остановлюсь, пожалуйста...
– Продолжай, – приказал Коулсон, накрывая ладонью его член. – Кончай, для меня.
– Да, сэр, – простонал на выдохе Клинт, и не успел вдохнуть, как кончил, пятная спермой грудь Фила.
– На спину, – быстро скомандовал тот.
Клинт тут же упал на кровать, не сопротивляясь. Фил стащил презерватив, выкинул его в корзину и взял лучника за подбородок.
– Открой рот.
Клинт явно этого не ожидал, но всё же выполнил приказ, закрыв при этом глаза, и этот вид был таким великолепным и идеальным, что Фил потерял контроль над собой и с тихим рычанием кончил, помечая лицо лучника. Клинт, восхитительный Клинт, будь он проклят, облизнулся, улыбаясь. Упав на кровать, Фил увлек его в жадный поцелуй, совершенно не заботясь о том, что пачкается в собственной сперме.
Клинт вытер лицо уголком простыни, которую в любом случае надо было менять, так что хуже уже не будет. Подумав, Фил последовал его примеру и вытер себя, мысленно поклявшись завести у кровати полотенце для таких целей. Повернувшись, Клинт улегся на него, обняв рукой и ногой, прижал к себе.
– Если это то, что я буду получать за примерное поведение, я подписываюсь без разговоров, – пробормотал он, прижимаясь лицом к плечу Фила.
– Я хочу, чтобы ты кое-что понял, – сказал тот, и Клинт поднял на него глаза. – Это не может происходить от случая к случаю, и не всегда всё будет так легко и просто. Если ты чувствуешь, что тебе кто-то нужен, ты приходишь ко мне, я буду всегда ждать тебя. Но я буду забирать тебя в своё распоряжение, когда бы я того ни захотел, и единственный твой выбор будет между "да" или "нет".
Клинт кивнул с серьезным видом.
– Думаю, именно это мне и нужно.
– Если ты будешь в чем-то не уверен, останови меня. Ты всегда сможешь прекратить всё, в любой момент.
– Ты говоришь так, как будто решающий голос остается за мной.
– Так и есть. Суть в том, чтобы научиться им не пользоваться.
– Я подумаю над этим. Ничего не могу обещать.
– Бог простит, – улыбнулся Фил, и Клинт доверчиво уткнулся в его руку.

---

Сделка

А ночью, пока никто не видит, Йож перетаскивает к себе фики.

Пост в соо

Название: Сделка
Автор:  Йож во фраке
Пейринг: Коулсон/Бартон
Рейтинг: PG
Размер: драббл, 662 слова
Описание: Ни тогда, ни позже никто так и не понял, что дело было вовсе не в зомбировании, не в колдовстве или хитроумном асгардском гипнозе. Всё было до глупого просто.

Человеческая мысль быстрее скорости света в миллион раз.

Человеческая мысль быстрее скорости света в миллион раз. Это просто торсионные волны – 1 000 000 000 скоростей света. Чтобы получить скорость передачи какой бы то ни было информации посредством инопланетного контакта мысли с более развитыми технологиями – умножьте это еще на миллион.
Это быстро.
Это очень быстро.
В десятую, сотую, тысячную долю той секунды, когда жезл коснулся затянутой в форму груди Хоукая, Локи уже знал про него всё. Знал каждую деталь, каждую мелочь, хранящуюся в темных закромах памяти Бартона, знал о тех вещах, которые были тому по-детски дороги, о тех, которые тот предпочел забыть. Он знал о том, куда маленький Клинт прятался, когда родители ссорились до упоения и рукоприкладства, знал о том, как он получил свою первую царапину, когда он впервые сломал палец, когда первый раз поцеловался с девушкой. Попал в свою первую десятку. Впервые убил человека. Локи мог бы создать второго Бартона, и никто бы не догадался о подмене, ни одна живая душа.
Но это всё были нюансы, ненужная детализация, узором окаймлявшая главное.
Главное хранилось под семью замками, и при этом – на виду, трогательно открыто и беззастенчиво. У главного был очень теплый оттенок, вкус спокойствия и веры, и тут же – горький застарелый привкус страха за чужую жизнь, за каждый чужой вздох. Главное незримо присутствовало везде, во всех жизненных сценах и воспоминаниях, перекрашивая заново былые впечатления, успокаивая там, где фон рябил от нервов, волнуя там, где раньше было спокойно. Это говорило о многом – не каждый станет переосмыслять всю свою жизнь после того, как в неё вошел тот самый человек. Не каждый и не ради каждого.
Локи показалось это забавным, в чем-то милым, конечно, но банальным и приевшимся, зато весьма полезным.
– У тебя есть сердце.
Сердце означает эмоции, эмоции означают привязанность, привязанность означает слабость. Ни тогда, ни позже никто так и не понял, что дело было вовсе не в зомбировании, не в колдовстве или хитроумном асгардском гипнозе. Всё было до глупого просто.
Ты служишь мне – он остается жив.
Ты перестаешь служить мне – он умирает.
Учти, смертный – я не умею шутить.
Бартон понял всё со скоростью человеческой мысли, помноженной на миллион. И Бартон старался. Бартон лез из кожи вон, чтобы не дай бог ничем его не рассердить. Бартон стрелял как проклятый и дрался как заведенный, повиновался по одному жесту, по движению сине-зеленых глаз. Бартону было страшно каждую секунду, страшно так, как не было никогда, даже операция на Ближнем Востоке, даже огненный дождь в Будапеште, даже те три сумасшедших дня, понадобившихся им для того, чтобы разыскать захваченного в плен Фила – всё меркло по сравнению с этим. Он видел, с какой легкостью, с каким изяществом убивает Локи. Он видел, что, захоти трикстер убить его самого, у него не было бы шансов, что уж говорить про...
На загрубевших ладонях чуть-чуть кровоточили полукруглые следы от ногтей. Мир в темно-синем цвете вымораживал всё внутри, контрастом подчеркивая ноющее сердце. Да, на нем были чары – как страховка, проверка, сигнальный огонь. Их можно было легко разрушить изнутри, можно было еще легче разрушить снаружи, задача Бартона была сложнее – не допустить, чтобы их разрушили. Он должен был защищать себя вдвойне.
У него тряслись руки каждый раз, когда он стрелял, и всё равно он стрелял без оглядки, без размышлений, не задумываясь ни на секунду о судьбе попавших на прицел агентов. Главным было не промахнуться. Промах мог восприняться как неповиновение. Вряд ли ему дадут второй шанс.
Он отдал бы свою жизнь, если бы Локи предложил такую сделку, но Локи был слишком умен.
К тому же, Локи всё это чертовски забавляло.

Наташа метким ударом проводит когнитивную рекалибровку, и темно-синяя пелена опадает, обнажая привычный мир и тускло блестящие перекладины железного мостика. Ужас обрушивается волной прежде, чем он порывается встать, чтобы продолжить драться – вдруг он не заметит? не успеет? вдруг? – как будто всё остается по-прежнему, и он по-прежнему служит Локи, Локи, Ло-ки... Ужас смешивается с какой-то отвратительной, разрывающей изнутри болью, и вслед за ужасом приходит темнота.
Не то чтобы это имеет теперь какое-то значение, но острие жезла безошибочно находит еще одно горячее сердце, и Коулсон судорожно выдыхает порванными легкими в предпоследний раз всего несколько минут спустя.
Локи привык сдерживать обещания.

@темы: творчество своё, House of BowTie

---

К-к-к-комбо!

17.02.2014 в 21:52

Пишет  Доктор Вэй:

@темы: ОБОЖАЮ ЭТИХ ЛЮДЕЙ

---

О да, Уорд, tell me more

Вот да, я на этом моменте с бункером Академии думала примерно про то же.
У оперативников были свои вечеринки, с блекджеком и шлюхами.

Уорд и прочие оперативники просто лузеры
Скай думает, что это очень круто
о да, только посмотри на это
это же так круто
научники умеют развлекаться
у оперативников не было ничего подобного, правда, Уорд?

ну да, такого не было
это реально очень круто для научников
хотя и не идет ни в какое сравнение с тем, что было у оперативников
оперативники предпочитали более интересное времяпровождение (если вы понимаете о чем я)

я имею в виду, воу, эти сумасшедшие секс-вечеринки
я уже молчу про оргии
спроси у Коулсона и Мелинды, они тебе расскажут, как я любил играть в покер на раздевание
черт побери, и это я еще ничего не говорил про репутацию Коулсона

он, конечно, утратил былые навыки, когда остепенился
но потом вернулся в строй, как оказалось, из-за Бартона
тогда еще Мэй и Наташа выиграли пари на эту тему
(честно говоря, я вообще не понимаю, почему кто-то решился с ними поспорить)

но черт побери, честь и хвала Коулсону за то, что он притащил туда эту задницу
мммм, задница Бартона
не говорите мне вообще ничего, я и так скучаю по старым-добрым временам
но в целом дааа, крутое место у вас тут
реально крутое

@темы: лопата, Own Personal Handler, В доме, который построил Фил, Богиня

---

Про дружбу и мопсов

Немножко женского

Мы с Ленкой стояли в Рив Гоше у стойки с туалетной водой Reserve Naturelle и, загоревшись желанием подобрать себе ароматы, перенюхали всю стойку. Их было штук 50, не меньше, и мы торчали там полчаса, наверно. Замечательные запахи, нестандартные, природные - мандарины, орхидеи, ваниль, шоколад, малина, вишня, гранат, ананас, непредсказуемые сочетания, захватывающий сюжет, все дела. Где-то к двадцатому запаху я окончательно запуталась и решила остановиться на персик-абрикос, который мне понравился больше всего. И тут, когда мы наконец подводим к "давай уже что-нибудь выберем", Ленка берет персик-абрикос и протягивает мне со словами "Вот этот, по-моему, тебе подойдет больше всех".
Вот что значит дружим-с-шести-лет, прошли вместе огонь и воду (сталкерство по полуразрушенным и недостроенным зданиям, совместные купания в ледяной воде, многодневные походы по лесам и неадекватные ночи под "Неонового ковбоя" в кассетном плеере). Ни разу не то что не ссорились - даже малейшего непонимания не возникало. Душа в душу.
Даже я не знаю, что такое "подходящий мне аромат", а она знает.
Ленка в итоге взяла персик-мандарин, так что теперь мы обе, одна в Питере, другая в Петрозаводске, пахнем персиком.

Сегодня с удивлением узнала от Феликса свет Юсупова, что складочки на лбу у мопсиков образуют китайский иероглиф "князь".

...оукей.

@темы: Приключения пингвина-социофоба, Ох уж эти сказочки, ох уж эти сказочники, они рядом

---

Годы идут, Бартон не меняется.

- У нас нет выбора, Мок. Нам придется открыть по нему огонь. Готова?
- Всегда готова!
- В общем, как только он выйдет, мы начнем бить его всем подряд, а потом уляжемся на пол и устроим соревнование, кто быстрее истечет кровью.

Отличный план, Хоукай.

P.S. Переводы отныне всегда будут по клику.

@темы: Боженятко и Ко., Шлюхоптица

---

Может быть, это только начало.

Может быть, это только начало.
Может быть, впереди еще вся жизнь. Жизнь, полная весеннего неба и солнечных брызг. Будет и свинцовое море. И идущие под белыми, как снег в Альпах, парусами деревянные корабли. И апельсины, много апельсинов. Будут медленно таять в лучах заката лиловые облака. Будут сочные краски. Будут печеные яблоки. Горький запах свежескошенной травы. Петляющие заросшие тропинки. Крымский загар. Будут дрожащие свечи и тусклое серебро. Будут тлеющие сигареты и пыльный след от шин мотоцикла. И взовьются в небо два острых крыла, недоступное, желанное, свободное.

Может быть вот сейчас, вот в эту самую секунду мы станем бессмертными.
Может быть, это только начало.