Останься

[YoJek]

Название: Останься.
Автор:  Йож во фраке
Фандом: The Avengers
Пейринг: Роджерс/Бартон
Рейтинг: NC-17
Содержание: по заявке на Торфесте про Капитана, убеждающего Бартона остаться в ЩИТе.
Дисклеймер: никуда без Марвел.

- Ты не имеешь права так поступать!
Вот это было лишнее. Никто не имел права говорить ему о его правах. Никто.
- Слушай, я не запрограммированный на подчинение мутант, не способный мыслить своими мозгами, - голос Клинт не повышал, но Стиву на какое-то мгновенье стало страшно. – Я свободный человек. Я сам решаю, на что я имею право.
Бартон щелкнул пальцами, подзывая высокого худощавого бармена:
- Еще виски.
Роджерс отчаянно стиснул кулаки, пытаясь понять, откуда взялся комок в горле. Он чувствовал, что происходящее неправильно до жути, до самого основания, такого не должно быть по определению – но он не знал, как передать это чертовому Бартону, и тем более не знал, как объяснить словами.
- Ты будешь? – в очередной раз спросил Клинт, смотря на сидящего на соседнем стуле Роджерса мутными глазами. Стив в очередной раз покачал головой.
- Шел бы ты, - почти беззлобно посоветовал ему Бартон, отворачиваясь. Вокруг медленно плавал полупрозрачный дым – в зале курили почти все. Поникшие плечи и сгорбленная спина лучника производили такое угнетающее впечатление, что, даже если бы Стив и хотел уйти, он не смог бы и пошевелиться. Ответственность за всех и вся давно стала его второй натурой, если что-то не получалось – он беспрекословно принимал удары на себя. Уйти и бросить Бартона здесь было бы непозволительной для него роскошью, поэтому Роджерс просто тупо сидел рядом, не зная, что в нем больше – сочувствия или раздражения, и не имея ни малейшего понятия, что делать с этим оказавшимся настолько чужим человеком.
- Бартон, ты можешь хотя бы объяснить, что там произошло?
- Какого черта это волнует именно тебя, а? – внезапно резко вскинулся Клинт, словно Стив попал по больному месту.
- Потому что остальные еще не знают. Когда узнают…
- Я сказал Коулсону, - нехотя признался Клинт.
- И что он ответил? – осторожно спросил Роджерс, боясь потерять хрупкий контакт, когда лучник не матерился, не пытался его отпихнуть и не орал, что он никому ничего не должен.
- Сказал, что дает мне время до завтра. Что решение вызвано «эмоциональным потрясением». У меня. Эмоциональным, блять, потрясением. Как будто я за ночь могу всё забыть, - еще один пустой стакан отправился вдоль барной стойки. – Еще.
- Может, вам уже хватит? – деликатно осведомился бармэн, подходя ближе. Стив внутренне сжался – даже ему, никогда не считавшему себя чутким к чужим переживаниям, стало понятно, что ни к чему хорошему это не приведет. Предчувствие его не обмануло.
- Мне хватит?.. – сощурился Бартон. Стукнув кулаками о стойку, подорвался: - Черт возьми, почему все норовят указать мне, что мне надо делать?! Какого хрена я не могу сам решать, что мне нужно?!
Клинт соскочил с высокого стула, покачнулся, едва удержался на ногах. Роджерс подхватил Бартона за плечи, тот дернулся:
- Отпусти! Ты посмотри на них! – он злым взглядом оглядел сидящий вокруг людей. – Теперь они все думают о том, что я не должен кричать, что я не должен был пить.
Все замолчали. В воздухе повисли напряженные взгляды. Из дверей подсобки выглянул двухметровым амбал, не предвещающий ничего хорошего.
- Бартон…
- Пошел к черту. Идите вы все к черту, со своими указаниями, со своими благородными намерениями и желанием вмешиваться в чужие жизни, - Клинт схватил со стола чей-то пустой стакан и, коротко размахнувшись, запустил его в мясистого толстяка за ближайшим столиком. Промахнулся – стакан с обреченным звоном разбился о ножку одного из стоящих дальше стульев. Вокруг поднялся недовольный ропот, Роджерс краем глаза увидел, как бармен кивнул амбалу. Сердце учащенно забилось.
- Прекрати, - Стив быстро скрутил руки Бартона за спиной и потащил его к ведущей к туалетам синей двери в углу. Лучник пытался сопротивляться, но не мог даже скоординировать движения всего тела, тем более вывернуться из стальных объятий супер-солдата. Посетители пододвигали свои стулья и подхватывали со стола стаканы, пока они проходили мимо, но что-то всё равно рухнуло на пол - зеленая клякса стала быстро расползаться в стороны. Наверно, бутылка абсента.
- Отпусти меня, придурок!
- Угомонись, ты пьян.
- Да какая тебе разница?!
- Простите, перебрал, - бросил Роджерс залу, пытаясь не выдать внутреннего волнения – ему было бы гораздо легче противостоять в одиночку небольшой армии, чем успокаивать одного пьяного друга. Да и не друга, по большому счету. Коллегу. Без двух минут бывшего.
Толкнув извивающимся Бартоном дверь, Стив быстро включил воду в раковине и отчаянными усилиями сунул голову лучника под кран. Взревев, тот дернулся назад, ударив Роджерса локтем в солнечное сплетение – Стив едва успел отмахнуться от второго сильного удара под дых. Перехватив летящий в челюсть кулак, отработанным приемом завернул руку назад, толкнул и навалился на согнувшегося лучника всем телом, надавив «замком» из пальцев на взъерошенный затылок и лишив возможности махать руками. Клинт ругался, отфыркивался от воды и пытался пинаться, но выбора у Стива не было – отпусти он сейчас, придется драться, а драться с Бартоном было бы еще более неправильным, чем всё то, что происходило до сих пор.
В конце концов, это всё для его же блага.
Через минуту отчаянной борьбы под аккомпанемент плещущейся во все стороны воды лучник затих и более-менее человеческим голосом попросил:
- Всё, садист, отпусти.
Роджерс с облегчением разогнулся и попытался отряхнуться – руки были мокрые по локоть, влажный воротник рубашки неприятно холодил шею. У Клинта мокрым было почти всё – вода с волос стекала на потемневшую до бордового красную футболку, плотно облегающую мускулистое тело.
Выпрямившись, лучник выключил воду и пару секунд восстанавливал дыхание, упершись кулаками в стол. Потом поднял глаза, посмотрел в забрызганное зеркало на замершего в нерешительности Роджерса:
- Ты, я смотрю, сторонник кардинальных решений.
- Ты как? – не нашел ничего лучше спросить Стив.
Бартон скривился, задрал футболку и выжал её в раковину. Зарылся руками в волосы, приглаживая их назад. Всмотрелся в покрасневшие от дыма и алкоголя глаза:
- Паршиво. Пожалуй, ты прав, больше пить не стоит. Значит, пойду гулять.
- Уже два ночи, мы рядом с самым криминальным районом.
- И?
- А ты пьян.
- И?..
Не давая параноидальным мыслям вернуться к Бартону, Роджерс покачал светлой головой, схватил его за локоть, потащил к выходу:
- Пошли, там есть такси.
От обжигающих презрением взглядов из-за столиком захотелось отмыться, в идеале – продезинфицироваться. Оставив на стойке деньги – купюры в карманах джинсов Бартона тоже можно было выжимать – Стив вытащил шатающегося Клинта на улицу, запихнул в ближайшее такси и, усевшись рядом, назвал адрес.
- У меня салон всю ночь сохнуть будет, - недовольно проворчал темнокожий пожилой водитель, косясь на мокрого Бартона в зеркало заднего вида. В салоне старенькой машины пахло какими-то специями, сигаретами и дешевым освежителем воздуха.
- Я доплачу, - коротко ответил Стив. Не говоря больше ни слова, водитель завел машину и выехал на проезжую часть.
- И куда мы? – в голосе растекшегося по кожаному сиденью Клинта особого интереса не было.
- Ко мне.
- Стив, я тебе благодарен… - после некоторых колебаний тихо сказал Бартон заплетающимся языком. – Серьезно. Спасибо. Но можно я дальше как-нибудь сам? Я видеть вас всех не могу, честно. Если ты надеешься меня переубедить душеспасительными разговорами, я тебя разочарую. Твоё желание быть во всех бочках затычкой просто выводит.
- Мне тоже не особо приятно с тобой таскаться, - раздраженно ответил Роджерс, старательно смотря в окно на пролетающие мимо однотипные здания, освещенные нездоровым светом ночных фонарей. – Я просто хочу убедиться, что с тобой будет всё в порядке.
- Как это мило. Чем же я заслужил такую заботу?
- Завтра можешь катиться куда хочешь.
Бартон рассмеялся. Как-то вяло и очень безнадежно. Стив почувствовал, как ему снова становится трудно дышать.

Более-менее пришедший в себя Бартон, едва оказавшись в просторной содержащейся в аскетичном порядке квартире Роджерса, попросился в душ, будто ему не хватило. Сварив себе кофе, Стив бесцельно бродил по комнатам, краем уха машинально прислушивался к звуку льющейся воды, и размышлял, насколько для него непривычно присутствие кого-то постороннего в его доме. Подумав, вернулся и сделал кофе Бартону.
Клинт выбивался из общего ряда его знакомых. Он банально не мог его понять. Если со Старком, с Тором, с Наташей и даже с Беннером всё было ясно, сформировать какое-то определенное восприятие лучника у Стива не получалось, как он ни старался. Он понимал действия Коулсона и Фьюри, он мог понять практически любого в силу своей широкой души и четких идейных установок, но Клинт без царя в голове упорно не вписывался в общие схемы, совершал непредсказуемые действия и, что самое главное, ничуть по этому поводу не переживал.
Во время последней операции Бартон пропал и не выходил на связь – до сегодняшнего утра. Где и чем он занимался прошедшие трое суток, оставалось загадкой для всего ЩИТа.
Через час Роджерс решил, что вовсе необязательно ждать, пока Клинт выйдет – далеко он в таком состоянии всё равно не уйдет. Выключив везде свет, Стив улегся на кровать с надеждой хоть немного отдохнуть – за трехдневную панику времени на сон не нашлось.
Проснулся он от ощущения пристального взгляда. Поморгав, кинул взгляд на зеленые электронные часы – четыре утра. В ногах сидел залитый лунным светом из окна Бартон и смотрел на него в упор. Зрелище было настолько неестественным и нелепым, что разом проснувшийся Стив быстро подтянулся на локтях и стал извиняться, просто чтобы что-нибудь сказать:
- Прости, я подумал, ты найдешь, куда устроиться.
Бартон, завернутый по пояс в одно из ванных полотенец, усмехнулся:
- Я нашел. Только тебе не понравится.
- Почему? – сердце предупреждающе застучало.
Вместо ответа Бартон накрутил на руку одеяло и потянул на себя. Завороженный Роджерс смотрел остекленевшими глазами, как его тело оголяется сантиметр за сантиметром, неспособный ничего ни сказать, ни сделать. Кожа покрылась мурашками, хотя в комнате было отнюдь не холодно. Стив даже мог сказать, что ему было жарко. Жарко от этого пронизывающего взгляда, выжидающего, что он сейчас вскинется, возмутится, рванет обратно, что он наорет или ударит. Жарко от близости другого человека, от этих совершенно нереальных перевитых жилами рук и накачанных плеч.
Стив молчал. Медленно обнажалось натренированное тело, в лунном свете кажущееся серебряным. Еще несколько секунд – и одеяло плавно сползло с возбужденного члена. Точка невозврата была пройдена.
Будто кто-то разом переключил с рапида на обычное воспроизведение – Бартон метнулся наверх и с каким-то отчаянием впился в губы Стива, разом как-то заняв собой всё пространство, заслонив весь мир. Роджерс задыхался от непривычных ощущений – он не знал, куда девать руки, не знал, как нужно отвечать и как себя вести. У него кружилась голова, от возбуждения поджимались пальцы.
- Что мне делать? – прошептал он, когда как-то оказавшийся верхом Бартон отстранился.– Что мне делать?
- Смотря на что ты готов, - тихо ответил Клинт. Полотенце сползло, но Стив не смог вспомнить, когда развязал.
Стив не задумался ни на секунду:
- Что ты хочешь.
В неверном свете показалось, что Бартон усмехнулся.
- Я? Я хочу, альтруист ты несчастный, чтобы ты хоть раз в жизни подумал о себе, – лучник опустил голову, и Роджерса как током пробило от прикосновения к шее языка. – Не о других, Стив, - три поцелуя. – Не обо мне, - легкий укус. – О себе.
Стив вообще уже плохо думал – что о себе, что о других. Ему хотелось еще прикосновений, еще поцелуев, ему хотелось вот так вот лежать и дышать через раз, чтобы не отвлекаться и ничего не пропустить. Действующие без его ведома руки беспорядочно гладили чужую спину и зарывались в короткие волосы.
- Просто лежи.
Бартон приподнялся и сполз вниз, заставив Роджерса вздрогнуть от отсутствия теплой тяжести на груди. Но не успел окончательно запутавшийся в своих желаниях Стив поднять голову, как горячие руки прижали его бедра к кровати, и он почувствовал что-то настолько мягкое и влажное, опускающееся на ноющий член, что лунный мир перевернулся вокруг него два раза. Бартон без труда захватил немаленький член до конца.
Вцепившись в простынь, Роджерс невидящим взглядом смотрел в потолок, сходя с ума от потрясающего ощущения закручивающейся где-то в низу живота спирали. Каждое движение отдавалась в голову – он не слышал ничего, кроме пульсирующей в ритме взятого Бартоном темпа крови. Спираль затягивалась, обжигая изнутри, заставляла его метаться по кровати и вскидывать бедра. Вдох, второй, третий, легкие не выдерживают. Вдох, второй…
- Клинт…
- Тихо.
Стив чувствует тепло по обе стороны от своих ног, тяжесть опустившегося тела заставляет впиться ногтями в ладони. Тесно, горячо, совсем по-другому, как будто по венам разливается жидкий огонь, и самым важным становится двигаться. Двигаться. Двигаться без остановки, смотря на обнаженную шею, когда он запрокидывает голову, двигаться, держа руки на крутых бедрах, сжимая до боли. В свете четким контуром вырисовывается рельефный обнаженный живот лучника, на смуглых плечах россыпью капли пота.
Роджерс уже не уверен, что это он. Он остался за порогом, он, наверно, терпеливо ждет, пока кто-то вбивается раз за разом всё глубже в это потрясающее тело, напряженное, как тетива. Стало слишком шумно от вздохов и полузадушенных то ли стонов, то ли вскриков, слишком жарко и слишком быстро для ошеломленного Стива. Движения вверх-вниз приобрели поистине сакральное и космическое значение – ему стало казаться, что вся вселенная двигается сейчас именно в этом ритме, и летит на него со всей безжалостностью, набирая скорость, без тормозов, без преград, вверх, рывками вверх…
Вытянувшись до предела, Бартон рухнул, придавив его своим телом. Хватающий губами воздух Стив машинально прижал его к себе, еще вздрагивая от отголосков ни с чем не сравнимого наслаждения, пронзившего его как стрелой от макушки до пяток. Не отдавая себя отчет, обнял крепко, как только мог, прижался губами к мокрым волосам.
Вдох, второй, третий…
Медленно остывала кожа. Успокаивалось сердце. Выбитая из колеи жизнь, сделав пару кульбитов, медленно возвращалась в привычное русло, где Роджерс может чувствовать себя собой.
И всё же он по-прежнему не знал, что говорить. В воздухе повисло всего одно слово:
- Останься.