Die Hölle muss warten
Название: Выбирай любую - всё оплачу
Автор: Йож во фраке
Фандом: Мстители
Пейринг: Коулсон/Бартон
Рейтинг: G
Жанр: потуги на юмор
Размер: 4 748 слов
Описание: на заявку "Коулсон/Бартон. AU. Коулсон не знает о том, что Бартон - приемный сын Фьюри. Фьюри, не зная о существование "жениха"(Бартон боится его реакции), ищет Клинту невесту."
Примечания: по-моему, этот фик по-прежнему лидирует среди всех написанных мною по количеству отсылок и пасхалок XD Бессмысленно и беспощадно.
Название я придумывала долго и мучительно, потом плюнула и решила поддаться соблазну аналогийсоблазну аналогий
– Капитан Бартон, задержитесь, пожалуйста.
– Капитан Бартон, задержитесь, пожалуйста.
Ну да. Он так и думал. Только по тому, как Фьюри смотрел на него на протяжении всей планёрки, можно было понять, что он что-то задумал. Клинт одним из первых попытался выскользнуть из комнаты под прикрытием широких плеч Роджерса, но от папы и так непросто скрыться, а уж особенно если папа – самый секретный глава самой секретной организации.
– Капитан Бартон?
– А, это вы мне? – обернулся от дверей Клинт.
– А вы видите тут еще какого-нибудь капитана Бартона?
– Я подумал, вдруг кто-то тоже решил взять себе это замечательное имя или вы просто активируете голосовое управление досье, или…
– Больше не думайте, у вас плохо получается.
– Слушаюсь, сэр.
Выходящий последним Коулсон кинул на него сочувствующий взгляд и закрыл дверь. На самом деле, не то чтобы этот взгляд сильно отличался от всех остальных взглядов Коулсона – он был похож и на взгляд «Агент Бартон, зачем вы опять стреляли на полигоне из экспериментального оружия и кто теперь будет оплачивать ремонт полигона?», и на «Клинт, если ты еще раз спрыгнешь с крыши без страховки – я поседею» и даже на «Закрой дверь и иди сюда», но Клинт как-то всегда интуитивно чувствовал, что скрывается за непроницаемыми серыми глазами.
Фьюри имел уникальную особенность за какие-то сотые доли секунды превращаться из исполнительного непроницаемого секретного госслужащего в любящего и заботливого отца, перманентно усталого от выходок нерадивого подопечного. Вот уж у кого глаза действительно выразительные. Ну, глаз.
– Клинт, у тебя всё в порядке? – первым делом поинтересовался Фьюри совершенно домашним голосом, опираясь руками на стол.
Бартон прислонился к стене и сунул руки в карманы.
– Вчера утром обезвредил бомбу на Бродвее, а вечером по приказу начальства помогал Старку в испытаниях его новых защитных костюмов, позавчера провел мастер-класс по стрельбе среди младших агентов, а сегодня утром обнаружил, что моя черепашка куда-то пропала. О, постой. Где-то я уже это всё говорил. Может быть, в моих ежедневных отчетах, которые, как меня заверял Коулсон, попадают прямиком к тебе на стол?
– Я не об этом.
– Кроме, разве что, черепашки. Но я могу и о ней написать, если этого требует родина.
– Подойди сюда.
– Ну пааап.
– Клинт, не забывай, что я всё еще твой начальник.
Поняв, что быстро отделаться не получится, Клинт закатил глаза, подошел ближе и уселся на легкий хромированный стул у стола директора. Офис Фьюри представлял собой поистине невероятное сочетание современного хай-тека и практичности. Самому Фьюри до этого не было никакого дела – у него был стол, высококачественная техника, широкоформатный экран для презентаций, нужное количество стульев для совещаний. Так что становилось не очень понятно, для кого трудились специально нанятые специалисты по стильному дизайну помещений всяких секретных организаций.
– Ты… с кем-нибудь встречаешься?
Хорошо, что Клинт успел сесть, иначе бы точно опустился мимо стула.
– В к-каком смысле?
– В романтическом. Например, где ты был этой ночью? Я знаю, что ты не возвращался к себе.
Этой ночью он умирал, зажатый между одеялом и Коулсоном, но…
– Пап. Ты сейчас серьезно?
– Посмотри на меня, Клинт.
– …да. Ты серьезно. Кхм. Ну… – Бартон замешкался, с тоской посмотрел в окно на высокотехнологичные антенны исследовательского корпуса. – Мне казалось, что ты знаешь… про меня и Наташу.
Прокатит. По ЩИТу давно ходили слухи об их с Наташей интимной связи, причем Клинт их сам старательно поддерживал. Лучше лишний раз не рисковать.
– Я спрашивал Наташу, не ври мне.
Упс. Не прокатит. Надо было всё-таки попросить Нат, чтобы при случае чего… Нет, ну это же бред, как? «Наташа, если тебя вдруг будет спрашивать Фьюри, скажи, что мы с тобой спим»? Не настолько у них фамильярные отношения. Впрочем, один раз они играли в карты на пончики, надо было ловить момент.
Надо же, как всё серьезно. То есть это не просто ни к чему не обязывающий разговор «сынок-найди-себе-девушку».
– Ты просто не так её понял, она такая девушка, никогда не знаешь, что имеет в виду…
– «Господин директор, я скорее выйду замуж за Локи, чем позволю Бартону что-то большее, чем дружественное рукопожатие»?
Клинт совсем скис.
– Мальчик мой, я хочу, чтобы ты был счастлив, – Фьюри подался вперед и лег широкой грудью на стол, проникновенно смотря на приемное детище.
– Я очень счастлив! – воодушевленно заверило его детище.
– У тебя кто-нибудь есть?
Рассказать про Коулсона? Скорее он выйдет замуж за Локи. Клинт за всю свою жизнь так и не решился поинтересоваться мнением папы по поводу сексуальных меньшинств, а тут так вот разом открыть ему глаза на предпочтения единственного сына и ближайшего помощника... Единственное, что знал Клинт – Фьюри по долгу службы всегда вежлив с представителями всех возможных государственных структур, независимо от их ориентации, но он никогда не одобрял гомосексуальные истории как элементы прикрытия, и в тот единственный раз, когда Клинт рискнул сказать, что останется на ночь у мальчика, попросил ничего не употреблять и предохраняться, если с ними будут девочки.
– Пап, если ты хочешь меня осчастливить, лучше найди мне мою черепашку.
Фьюри принял ответ, деловито кивнул и откинулся на спинку стула, сложив руки на животе.
– Клинт, ты не сможешь всю жизнь жить с черепашкой.
– Но я её люблю!
– Одиночество губительно для мужчин.
– И наша любовь взаимна!
– Давай не будем углубляться в подробности твоих пристрастий, тем более что ты даже её потерял. Я хочу, чтобы ты нашел себе девушку. Более того, так как ты сам на этом поприще не преуспел, мне придется взять это в свои руки.
– Зачем?!
– Чтобы ты стал настоящим мужчиной, чтобы у тебя были причины возвращаться домой после долгой и утомительной работы, чтобы ты научился заботиться о тех, кто тебе дорог, чтобы кто-то заботился о тебе, в конце концов! Я же не…
– О нет, только не говори «Я же не вечен», – застонал Клинт. – Напомни, сколько мне лет?
– Клинт.
– Двадцать семь. Двадцать семь, пап. Я не семнадцатилетний пубертатный девственник с проблемами в общении. Хотя я бы даже тогда не одобрил твоё настойчивое вмешательство. Слушай, все ведь знают, что настоящие профессионалы не должны ни к кому привязываться, что это слабое место и всё такое. Вот если её возьмут в заложники и потребуют у меня взорвать Пентагон, что мне делать?
– Именно поэтому я хочу взять дело в свои руки, – наставительно заметил Фьюри. – И найти тебе такую девушку, которую никто не сможет взять в заложники.
Высокотехнологичные антенны исследовательского корпуса за окном почему-то стали выглядеть еще тоскливее. Клинт с трагичным вздохом сполз по сиденью ниже и попытался спрятаться в капюшон.
– Как ты относишься, например, к мисс Фэлкон из разведывательного управления?
– Прекрасно, ооо, прекрасно отношусь! – горько усмехнулся Клинт в капюшон. – Двухметровый Колосс с грудью пятого размера и ногами кавалериста, она недавно на спарринге умудрилась нокаутировать Стива, пока тот отвлекся на Старка. Ну хотя да, ты прав, её точно никто в заложники не возьмет, самим дороже. Слушай, когда мы с тобой в последний раз обсуждали девочек?
– В этом всё и дело – мы их не обсуждали, а между тем, это обязательный пункт бесед отцов и сыновей. Поэтому у тебя и возникают такие проблемы с общением.
– Но у меня же нет…
– Мисс Лючия Атертон?
– Пап, ей пятьдесят восемь.
– Но ей не дашь и сорока, к тому же, она один из лучших специалистов.
– В области генетики, да. Очень практично и уж точно пригодится в семейной жизни. Ты что, список специально приготовил? Распечатал бы мне всё досье в папочку, я бы поизучал на досуге. Господи, я не могу поверить, что всё это происходит на самом деле!
– Лаура Уоттс из отдела по связям общественностью?
– А ничего, что она лесбиянка?
Спохватившись, Клинт высунулся из-под капюшона и кинул на папу внимательный взгляд, но тот даже не запнулся.
– Мисс Пэ Ду На?
– Это такая маленькая толстенькая китаянка в шифровальном отделе?..
– Зато её отцу принадлежит половина фабрик в северо-западном Китае.
– Так, всё, мне это надоело, – Клинт подтянул себя в вертикальное положение и встал. – Я очень ценю твою заботу, правда, но я уже не мальчик, я могу сам решить, как и с кем мне жить. И это точно не касается генетиков предпенсионного возраста и наследниц китайских промышленных корпораций.
– Подожди, – Фьюри вытащил откуда-то визитку и протянул её Клинту. Тот нехотя взял, искренне надеясь, что этого будет достаточно, чтобы отвязаться.
– Кто такая Сиб… Боже. Пап. Ты что, даешь мне визитку свахи?
– Какой еще свахи?
– А кто еще будет в здравом уме носить имя Сибилла Треворн?
– Не глупи. Она из юридического отдела ГСГ-9, перевелась в ФСБ в позапрошлом году. Прекрасная девушка, образованная, красивая. Она сегодня в восемь будет ждать тебя в «Rafele».
– Я мог бы много тебе сказать сейчас, но скажу только то, что у меня ночное дежурство.
– Я улажу этот вопрос с Коулсоном, не волнуйся.
– Вот он обрадуется-то…
– Что?
– Я говорю, ладно, хорошо, уговорил. Сибилла так Сибилла.
Сибилла Треворн была очаровательно курноса и белокура, и до ужаса похожа на Рокси Харт. Чистая кожа, лазурные глазки, талию пальцами обхватить можно – Фьюри не ошибался, эта девочка могла заинтересовать любого. Почти любого.
Бартон сидел напротив под дорогущим бра в виде амура, уныло ковырял вилкой устрицы и чувствовал себя совершенным идиотом.
– ...это была операция «Змеиное гнездо», мой отдел тогда поддерживал постоянный контакт с Интерполом, – у Сибиллы была привычка часто моргать длинными белыми ресницами и слегка потирать друг о друга нож и вилку, прежде чем отрезать и отправить в рот очередной кусочек перепелки в глазури. – Вы даже не представляете, двадцать четыре часа в сутки две недели подряд, мы все просто с ног валились!
– Что вы говорите! – сочувственно отзывался Клинт, думая про себя, как, интересно, Фьюри это провернул? Подошел к ней от имени ЩИТа и сообщил, что один из его агентов нуждается в срочной женской поддержке? Завязал знакомство на утренней пробежке по кондоминиуму?
Голос – как у молоденькой неопытной джазистки.
– Вы не поверите, моя бабушка всерьез собиралась подавать на моё начальство в суд за то, что они так эксплуатируют подчиненных! Мы сами тогда не отдавали себе отчет и не замечали усталости, ведь это была крупнейшая террористическая группировка, которая…
Сибилла выглядела на двадцать, хотя ей даже судя по карьере должно было быть не меньше тридцати. Она смотрела на Бартона в меру кокетливо, сохраняя ту самую вежливую дистанцию, которая отличает истинных леди от тех, кто пытается таковыми выглядеть. Во всяком случае, вряд ли у неё были проблемы с противоположным полом, в её-то чисто мужских отделах, да еще с такой внешностью.
Лазурные глаза довольно скользили по плечам Клинта, угадывая под рубашкой литые мускулы. Клинт не смог вспомнить, когда он последний раз надевал официальную рубашку, но папа очень настаивал.
– …а мистера Сандерса представили к официальной награде. Как видите, моя жизнь почти целиком связана с секретными структурами, о чем-то я не могу рассказывать, остальное отменно скучно. Расскажите о себе, мистер Бартон?
Мистер Бартон размышлял над тем, сколько агентов ГСГ-9 прошли через её объятья, почему она решила остепениться и как он оказался в числе кандидатов на остепенение. Потом подумал, что нельзя так предвзято относиться к симпатичной женщине, устыдился. Только потом сообразил, что Сибилла-Рокси выжидающе на него смотрит, не донеся до рта вилку с очередным кусочком перепелиного тела.
– Что?.. А, да, извините, – Клинт закашлялся, пытаясь скрыть неловкость. Он чувствовал себя пришедшим с войны солдафоном, которого посадили обедать с Королевой Великобритании. – Видите ли, я довольно давно не общался вот так… с незнакомыми мне людьми… то есть, женщинами. Чаще всего они касаются моей профессиональной деятельности.
– Только давайте больше не будем говорить о профессиональном, – легко засмеялась Сибилла, лазурные глаза заискрились ограненными бриллиантами на солнце. – Давайте лучше о личном. Вы любите музыку?
– Да, – встрепенулся с надеждой Клинт.
– Какую?
Клинт радостно начал перечислять любимые группы, но на чистом лице Сибиллы не промелькнуло ни тени узнавания, и голос Клинта плавно оседал вместе с его надеждами, заглохнув где-то на двенадцатой по счету.
– А я предпочитаю классику, – с легким оттенком собственного достоинства ответила Сибилла, промокая губы салфеткой. – Шопен, Шуберт, Вагнер, Бетховен, Моцарт. Меньше люблю Баха, всё-таки он – композитор настроения. Моя единственная слабость – Ллойд Уэббер.
Шопен и Вагнер. Всё понятно, папа, я недостоин этого сокровища. Возьми её себе, если хочешь.
– Мгм.
– Мистер Бартон… – Сибилла отставила пустую тарелку в сторону и, наклонившись через стол, интимно понизила голос. – Клинт. Я могу быть с вами откровенна?
Клинт терпеть не мог интимные понижения голоса, но старательно изобразил вежливое внимание.
– Дело в том, что я отчаянно нуждаюсь в надежном друге и… партнере. Который понял бы меня и принял бы такой, какая я есть. Который стал бы дополнять меня и получать от этого такое же удовольствие. Я долго искала его, и вот сейчас, смотря на вас, я понимаю, что это вы. Я как будто ждала вас всю жизнь, простите мне пафос этих слов.
Нет, ну неужели он действительно производит такое сногсшибательное впечатление на образованных красоток?..
– Я искренне надеюсь, что вы оправдаете мои надежды, – еще интимнее пропела Сибилла, соблазнительно смотря на него исподлобья.
– Вы так думаете?.. – Клинт лихорадочно продумывал пути отхода. Можно, например, вскочить, заорать на весь ресторан, что ты забыл закрыть кран, и спокойно бежать в любом направлении. Или лучше внезапно забиться в эпилептическом припадке и уехать на вызванной скорой?
– Уверена, – Сибилла наклонилась еще ближе, обдавая его облаком дорогих духов, запахов помады, теней, лака для волос, пудры, тканей и всего остального, что создавало этот волнующий запах женщины. Главное теперь не чихнуть, – подумал Клинт.
– Как вы относитесь, например, к фалаке?
Фалака?.. Клинт мучительно попытался сообразить, на что это похоже больше – на блюдо, на название курорта или на какой-нибудь редкий вид спорта.
Огромные глаза Сибиллы напротив доверчиво ждали ответа.
– Простите, я не уверен, что я…
– Ну бастинада.
А. Бастинада. Всё стало намного понятнее.
– Хорошо отношусь… – выдавил Клинт, кляня себя за свою серость.
Глаза радостно заморгали.
– А к электрик плей?
Так, это явно имеет какое-то отношение к современной обработке музыкальных произведений.
– Если мастер знает своё дело, получается очень даже неплохо, – чуть увереннее сказал Клинт.
Сибилла одарила его белозубой улыбкой:
– А что вы думаете о пони-плей и шибари?
Пони? Не великовата она для езды на пони? Впрочем, кто их знает, может быть, некоторые не получают от конной езды столько удовольствия, сколько от катании на пони. А шибари – это наверняка что-то типа икебаны.
– Вы очень разносторонняя девушка, – рискнул заметить Клинт. – Это здорово, когда у человека такие разнообразные интересы.
В глазах у Сибиллы появилось непонятное ликующее выражение, она еще раз окинула плечи Клинта взглядом и чуть закусила нижнюю губу:
– Я знала, что вы посланы мне судьбой. Но тогда вы же не будете против СBT?
– Вы имеете в виду радио-канал на СиБиЭс или когнитивную поведенческую терапию?
Сибилла с веселым смехом откинулась на спинку стула, облако ароматов чуть отдалилось, позволив Клинту вдохнуть чистый воздух.
– Это отличная шутка, Клинт. Я думала, вам не свойственно чувство юмора.
Клинт хотел ответить, что на самом деле это едва ли не единственное, что ему свойственно, но тут заметил, что от резкого движения ворот бежевой безукоризненно сидящей на ней атласной блузки чуть отвернулся, обнажив маленький вытатуированный на ключице трискель.
Трискель, – подумал Клинт.
Твою мать, – подумал Клинт.
Пони-плей?.. Фалака?.. На что он там еще подписался?..
– Ааааа, – от неожиданности протянул Клинт, отъезжая со стулом в стенку. – Вы знаете, у меня там… бабушка…
Сибилла вежливо приподняла аккуратные светлые брови. Так вот к чему было это властное выражение лица. Электрик плей, ну твою мать, Бартон. Если мастер знает дело…
Клинт подскочил, чуть не врезавшись головой в висящего на стене амура.
– Мистер Бартон, с вам всё в порядке? – озабоченно поинтересовалась Сибилла.
– У меня да, а вот у моей бабушки не очень, – Клинт вывалил на стол деньги, стараясь, чтобы это не выглядело совсем уж паническим бегством. – Она болеет, страшно болеет. И я совсем забыл, что мне сегодня надо быть у неё. Я прошу прощенья, мисс Трел… Треворн. Было очень приятно провести вечер у вас… с вами…
Стараясь не смотреть на глаза обиженного ребенка, Клинт, неловко кивая, отошел спиной до ближайшего столика, потом повернулся и как можно быстрее кинулся к выходу.
Получилось позорно, и Клинт это понимал. Понимал он и то, что вряд ли кто-то падал ниже в глазах этого небесного создания с садистскими наклонностями. Господи, откуда что берется. У неё наверняка дома есть плетки и веревки и кляпы и большие такие сапоги на тонких шпильках, и нет, если вдуматься, плевать он хотел на то, что о нем подумают какие-то там Сибиллы Треворн.
Сев в машину и вырулив на дорогу, он позвонил Коулсону. Просто потому что чувствовал, что надо.
– Клинт?
– Господи, как хорошо слышать твой голос, – вырвалось у Бартона, пока он, выкручивая руль, пытался вписаться в поворот.
– Клинт, у тебя что-то случилось? – с беспокойством спросил Коулсон. Беспокойство в голосе у него не так хорошо получалось скрыть, как беспокойство в глазах, и Бартону эта забота была как бальзам на душу.
– Фил, что такое CBT?
– Когнитивная рекалибровка, радио, железнодорожный туннель под Швейцарией, Бразильская конфедерация тенниса…
– Хорошо, я уточню – что такое CBT от человека с трискелем на ключице?
В телефоне повисла выразительная пауза.
– …Клинт, – только голос Коулсона умудрялся одновременно быть вкрадчивым и звенящим. – Когда Фьюри попросил меня отпустить тебя с дежурства, он сказал, что это что-то жизненно важное, что никак нельзя было перенести.
– Это он так…
– Позволь тебя спросить, где ты? – оборвал его Коулсон.
– В машине.
– И что там делают люди с трискелем и подобным лексиконом?
– Да нету их, и не было, я чудом вырвался из их лап. Ты можешь мне сказать, что это?
– Cock and Ball Torture, – ледяным голосом ответил Коулсон.
Клинт мысленно чертыхнулся. О да, про радио была очень хорошая шутка.
– Тебе стало легче? – язвительно осведомился Фил.
– Если честно, не очень. Но парадоксальным образом я рад. К тебе можно приехать?
– Не стоит.
– Фиииил, ты что, обиделся?
– И не подумал, – нарочито сухо ответил Коулсон. – Просто я на работе, мне к утру надо сдавать стостраничный отчет по действиям наших агентов в Аризоне.
– Фил, мне отчаянно необходимо почувствовать себя собой. Собой я себя чувствую или в смертельной стычке, или под твоими руками. Не заставляй меня искать смертельную стычку.
– Но отчет…
– Я просто посижу рядом. Пожалуйста.
– Ну что с тобой делать, – сдался Коулсон.
Клинт почувствовал, как по телу вибрацией басовых струн расползаются тягучие заряды, и со счастливой улыбкой вдавил педаль газа, проезжая на красный.
Фьюри негодовал. Выражалось это в выступивших желваках, гневно раздувающихся ноздрях и проступивших на лбу морщинах. Впрочем, когда Клинт объяснил, в чем именно, по мнению мисс Треворн, заключалось простое семейное счастье, желваки пропали, и ноздри стали раздуваться менее грозно.
Бартон наивно надеялся, что на Сибилле его злоключения закончатся, но у папы были на этот счет другие планы.
На этот раз это был ресторан «Arabesque» и Куин Черри Мортон, знойная пышная мулатка с тонкими чертами лица и худой шеей, в ушах гигантские золотые кольца, голос грудной, томный. Складки алого платья струились в неровном интимном освещении, словно потоки артериальной крови.
– Мой мальчик, – гудела мулатка, накрыв его руку своей и умудрившись при этом царапнуть кольцом. – Ах, если бы ты знал, как женщине требуется любовь и забота, как нам трудно, даже сейчас, даже в эпоху борьбы за права женщин. Ты не представляешь, с каким удовольствием самые активные феминистки расслабляются в сильных мужественных руках…
Как будто с тобой разговаривает проникшийся нежностью паровоз. Заботливо уложенные на стол груди торжественно выглядывали из глубокого выреза.
Вечер как-то сразу не задался.
«L'Artusi», мисс Мэри Барански. Обаятельная зеленоглазая барашка с гривой рыжих кудрявых волос, на носу веснушки, на шее крестик. Энергичная, даже чересчур – опоздав на полчаса, прилетела с мокрым зонтом и умудрилась в первую же минуту уронить и разбить бокал с водой. Отдышавшись, демонстративно помахала воротом и почти незаметно включила в сумочке диктофон.
– Мистер Бартон, расскажите мне, чем вы занимаетесь? Над чем работаете сейчас? Над чем работали до этого? Кому вы подчиняетесь? Вы лично участвовали в освобождении заложников двадцать девятого ноября прошлого года? Ой, мне это всё так безумно интересно. В чем заключается работа конкретно вашего отдела? Каковы перспективы…
Клинт отвечал охотно, громко и четко. И хотя правды в его словах было не больше трети, получивший утренний экземпляр одной маленькой, но очень гордой газеты Фьюри всё прекрасно понял. Несмотря на то, что, если верить статье, в разработке у Клинта была операция по истреблению мутировавших в канализациях Нью-Йорка черепах под предводительством крысы, а возглавляет ЩИТ одноглазая шестидесятилетняя одержимая маниакально-депрессивным психозом госпожа Николетта Фьюри из Малайзии.
После этого он несколько поутих, и Клинт уже было понадеялся, что право на свободную частную жизнь отвоевано, но не тут-то было.
Опрятная и тихая доктор Элизабет Шоу, личная экскурсия по нью-йоркскому филиалу Научно-Исследовательского Института микроволновых исследований. К счастью, оказалось, что у Элизабет Шоу уже есть возлюбленный, просто она стесняется говорить о нем родителям, вот те и пребывают в полной уверенности, что дочку надо пристраивать. Когда воспрянувший духом Клинт поинтересовался, что такого стеснительного в её возлюбленном, загадочно улыбнулась и повела в отдел генно-технической инженерии.
Мерил Пристли – одержимая карьеристка, ищущая «презентабельного и фотогеничного» спутника жизни без вредных привычек. Забраковала линию его челюсти и мрачный взгляд. Впрочем, кажется, крикливый арендованный желто-белый скутер мороженщика, футболка с кроликами Дэвида Линча и гигантский леденец в неприличной форме она тоже не оценила. Клинт заранее подготовился и был весьма собою доволен.
Минкс. Просто – Минкс. Дымчатые очки, тонкие запястья, сладкий запах мятных женских сигарет. Заявила, что они были созданы друг для друга еще много миллионов лет назад, что их гороскопы совпадают идеально, что идеальнее только совпадение человека-ящерицы и человека-гуся, и сейчас, когда Венера благоприятнее всего воздействует на козерогов, а созвездие Ореона наконец прошло через пятый лунный дом и совпало с космическими линиями их общего женственного и мужественного начала…
Люси О-Рэн Ишии. Статная, холодная, красивая до умопомрачения, острая как бритва. Сразу предупредила, что убьет, если узнает, что Клинт с кем-то ей изменил. Если он только захотел изменить, она тоже поймет и убьет. Если он с кем-то встретиться без её ведома, убьет. Если он проявит интерес к какой-нибудь другой женщине… да, вы угадали. По всем показателям «убьет» было не в прямом смысле, но что-то в стальных глазах говорило об обратном.
Это становилось невыносимым.
После свидания с руководительницей Плейнсборской больницы, которая, как оказалось, просто искала возможность забыть о своей неразделенной любви к главврачу, Клинт поклялся, что расскажет всё отцу, и плевать он хотел на последствия.
Но рассказал почему-то Коулсону.
И это был едва ли не первый раз, когда он увидел Коулсона реально удивленным.
– Нет, ты серьезно? – в третий раз переспросил Фил, снова не донеся тарелку из-под карамельного пирога до раковины. Остановился посреди кухни с тарелкой в руках, брови не желают опускаться на привычное место.
Сидящий за столом Бартон со вздохом сунул в рот ложку пирога и скрестил перед собой руки.
– Фил, посмотри на меня.
– Я вижу великовозрастного оболтуса с ложкой в зубах, – махнул рукой Коулсон, наконец добираясь до мойки. – Так что это не показатель.
– Я серьезно, он мой отец. Он забрал меня из цирка в юном и трепетном возрасте и взял под опеку. Я тогда уже успел многому научиться, но еще не успел окончательно испортиться.
– Страшно представить, каким бы ты был, если бы успел, – усмехнулся Коулсон, подходя к столу и садясь верхом на повернутый спинкой к Клинту стул. Сложил на спинке смуглые не скрываемые короткими рукавами футболки руки, посмотрел с интересом.
Пробивающееся сквозь светлые шторы солнце высветлило кончики ресниц.
Клинт даже не отдавал себе отчет в том, что делает – просто наклониться вперед и коснуться губами глаз было самым естественным, что только можно было представить. Как и рука на его затылке, и поцелуй с идиотским привкусом всё той же кленовой карамели.
– Если ты даже сейчас подпрыгнешь и скажешь «Купился!», я не удивлюсь, – с улыбкой пробормотал Коулсон в губы.
– Боже мой, в кои-то веки я говорю правду, и никто не верит! – всплеснул руками Клинт, плюхаясь обратно на стул.
– Ладно, верю, – усмехнулся Фил, вытирая уголок рта большим пальцем. – Значит, Фьюри одержим идеей найти для тебя пассию?
– А у меня не хватает смелости рассказать ему о тебе, да. В этом проблема. Если ты, конечно, не против, – спохватившись, Клинт мысленно дал себе по голове за привычный эгоцентризм и с беспокойством посмотрел на Фила. Тот в задумчивости продолжал водить большим пальцем по губам, смотря на пятно света на столешнице. Потом поднял глаза и очень по-коулсоновски улыбнулся:
– Кажется, я знаю, что делать.
На следующее утро в кабинет Фьюри ввалилось нечто такое, что привыкший к порядку и строгости мозг директора даже не сразу воспринял. Нечто было темнокожим, с лихвой компенсирующим рост шириной и едва пролезшим в дверь. Кажется, женского пола.
На голове красовалась диких размеров шляпа расцветки «облитый борщом павлин», а когда шляпа была снята, под ней обнаружился короткий ежик светлых волос, как будто их обладательница брила голову всего неделю назад и уже зачем-то покрасила. Глаз почти не видно, нос картошкой, на полных губах – ярко-красная помада, мочки ушей оттягивают тяжелые аляповатые серьги. Золотое кольцо в носу, крупные копеечные стеклянные бусы на шее, плотно обтянутая черной лайкровой сеткой грудь, под грудью еще более обтянутый живот, занявший, казалось, сразу полкабинета. Маленькие пухлые ножки в зеленых лосинах, на шпильках. Явно утащенная из автобуса «Присцилла – королева пустыни» накидка в пол. На вид созданию было не меньше пятидесяти.
– Ау… э… – не сразу нашелся Фьюри, который давно уже привык полагаться на многоэтажную и многоэтапную службу охраны и безопасности и поэтому вычеркнул у себя из сознания пункт «быть готовым к НАСТОЛЬКО внезапным посетителям». – Как вы здесь…
– Вы хотели меня видеть, – хрипловато пропело нечто и посмотрело на Фьюри кокетливым взглядом.
Фьюри такого не помнил и точно знал, что он скорее захотел бы смотреть на стриптиз в исполнении Беннера, чем на вот это вот у себя в кабинете.
– А вы кто?..
– Луэнелль Кэмпбелл, – ответила таинственная незнакомка и даже изобразила подобие реверанса, комкая в руках свою шляпу.
С ума сойти, подумал Фьюри, тщетно пытаясь воззвать к спрятавшемуся где-то внутри профессионалу. Видимо, от испуга.
– И по какому вопросу я хотел вас… видеть?
– Разрешите даме присесть? – укоризненно посмотрели на него густо накрашенными щелочками глаз.
Фьюри неловко махнул рукой в сторону стула, но сам при этом встал из-за стола и даже отошел на пару шагов на всякий случай. Луэнелль с достоинством леди уселась на хромированный стул, тот слегка затрещал. Ноздри Фьюри уловили резкий дешевый сандаловый запах. Он отошел еще чуть подальше.
– Клинт не смог сам вам всё рассказать, мой милый Ник, – заговорила Луэнелль, выдержав драматическую паузу. У Фьюри задергался глаз – «милым Ником» его называл только один человек, и он бы искренне хотел, чтобы так это и оставалось. – Но я не могла больше смотреть на то, как он мучается, бегая по этим куклам, которых вы ему находите. Бедный мальчик, он так переживает…
Фьюри пожалел, что отошел от стула, и на всякий случай прислонился к стене, остановившимся взглядом наблюдая за тем, как Луэнелль достала из необъятного выреза грязный платок и стала размазывать по щекам тушь.
– Я решила, что надо положить этому конец и открыто во всем вам признаться.
– То есть… вы хотите сказать, что мой сын и… вы… – слова разбегались как тараканы, как бусины с порвавшейся нитки.
Луэнелль гордо подняла голову:
– Я так ему благодарна! Вы воспитали отличного мальчика. Кем я была до встречи с ним? Умирающей от венерических болезней проституткой-наркоманкой с суицидальными наклонностями…
Фьюри чуть-чуть сполз по стенке и покосился на демонстративно открытые руки, взбухшие вены и застарелые шрамы.
– А у меня на руках три маленьких мальчика, один с остановкой в развитии, они умирали от голода!
Фьюри сполз еще немножко.
– Ну представьте, какие у меня были перспективы – в чужой стране, без документов, с нелегальным пересечением границы, с обвинением в подготовке теракта…
Фьюри почувствовал, что еще пара таких откровений, и он будет лежать на полу в бессознательном состоянии, совершенно беззащитный перед этим... ЭТИМ.
– И вот теперь у меня в жизни есть он. Он такой хороший, хоть и стеснительный. Он вам боялся сказать, что его сердце занято, что он полюбил раз и навсегда…
– Кого?! – просипел Фьюри, пытаясь придти в вертикальное положение.
Ответить она не успела – открылась дверь, в кабинет вошел сначала Клинт, за ним Коулсон и медсестра в белом халате. Фьюри смог только показать широким жестом в сторону Луэнелль, но никого из них её присутствие здесь, видимо, не удивило.
– Луэнелль! – дружелюбно окликнул её Коулсон. – А мы вас обыскались.
Медсестра подошла к пышнотелой экспроститутке-наркоманке-террористке-матери-одиночке и ласково приобняла её за покатое плечо:
– У вас уколы сейчас, пойдемте.
Подошедший с другой стороны Клинт подхватил недоразумение с другой стороны и поднял её на ноги. Луэнелль благодарно заулыбалась и похлопала Клинта по щеке пухлой ручкой с впившимися в пальцы кольцами. Фьюри нервно сглотнул.
– Спасибо, что-то я заболталась. Видите, какой он хороший, – подмигнула напоследок директору Луэнелль и, отдавшись на волю медсестры, грузно выплыла из кабинета. Коулсон осторожно прикрыл дверь.
Фьюри, издав звук сдувшегося мячика, упал на свой стул.
– Клинт, что это было?!
– Луэнелль, – с готовностью отозвался Бартон. – Я её очень люблю.
Коулсон мог поклясться, что первый раз в своей жизни увидел зеленого негра.
– Любишь?..
Клинт выдержал драматическую паузу.
– Конечно люблю. У нас все её любят. Она нам помогла в одном важном деле, обеспечила прикрытие и наблюдение, мы решили вытащить её. С тех пор благодарит нас при каждой встрече. Чудесной души человек, только не повезло ей в жизни.
Можно было услышать, как остановившееся сердце Фьюри стукнуло раз, другой, потом стало набирать обороты. Он приподнялся, потом сел обратно и зачем-то провел рукой по бритому затылку.
– То есть ты не…
– Не что?
– Не встречаешься с ней?
– С ней?! – искреннему изумлению Клинта позавидовал бы и Станиславский. – Ты что, издеваешься? Нет, папа, я встречаюсь с Коулсоном.
Виртуозно, – подумал Коулсон. Всё-таки когда артистизм в крови, это никуда не девается даже после нескольких лет работы в секретной службе.
Судя по глазам Фьюри, сначала до него дошел тот факт, что они устроили всю эту сцену перед Коулсоном, который по идее не должен был ничего знать о внезапно открывшихся семейных отношениях. Он кинул на Фила извиняющийся взгляд, который неожиданно замер и остекленел, когда до Фьюри дошло, что сказал Клинт.
В повисшей тишине настенные часы индифферентно отмерили девять секундных щелчков.
Отмерев с десятым, Фьюри перевел взгляд на Клинта, потом на оставленную на стуле павлинью шляпу и выразительно выдохнул:
– Слава богу.
обзорам
Автор: Йож во фраке
Фандом: Мстители
Пейринг: Коулсон/Бартон
Рейтинг: G
Жанр: потуги на юмор
Размер: 4 748 слов
Описание: на заявку "Коулсон/Бартон. AU. Коулсон не знает о том, что Бартон - приемный сын Фьюри. Фьюри, не зная о существование "жениха"(Бартон боится его реакции), ищет Клинту невесту."
Примечания: по-моему, этот фик по-прежнему лидирует среди всех написанных мною по количеству отсылок и пасхалок XD Бессмысленно и беспощадно.
Название я придумывала долго и мучительно, потом плюнула и решила поддаться соблазну аналогийсоблазну аналогий
– Капитан Бартон, задержитесь, пожалуйста.
– Капитан Бартон, задержитесь, пожалуйста.
Ну да. Он так и думал. Только по тому, как Фьюри смотрел на него на протяжении всей планёрки, можно было понять, что он что-то задумал. Клинт одним из первых попытался выскользнуть из комнаты под прикрытием широких плеч Роджерса, но от папы и так непросто скрыться, а уж особенно если папа – самый секретный глава самой секретной организации.
– Капитан Бартон?
– А, это вы мне? – обернулся от дверей Клинт.
– А вы видите тут еще какого-нибудь капитана Бартона?
– Я подумал, вдруг кто-то тоже решил взять себе это замечательное имя или вы просто активируете голосовое управление досье, или…
– Больше не думайте, у вас плохо получается.
– Слушаюсь, сэр.
Выходящий последним Коулсон кинул на него сочувствующий взгляд и закрыл дверь. На самом деле, не то чтобы этот взгляд сильно отличался от всех остальных взглядов Коулсона – он был похож и на взгляд «Агент Бартон, зачем вы опять стреляли на полигоне из экспериментального оружия и кто теперь будет оплачивать ремонт полигона?», и на «Клинт, если ты еще раз спрыгнешь с крыши без страховки – я поседею» и даже на «Закрой дверь и иди сюда», но Клинт как-то всегда интуитивно чувствовал, что скрывается за непроницаемыми серыми глазами.
Фьюри имел уникальную особенность за какие-то сотые доли секунды превращаться из исполнительного непроницаемого секретного госслужащего в любящего и заботливого отца, перманентно усталого от выходок нерадивого подопечного. Вот уж у кого глаза действительно выразительные. Ну, глаз.
– Клинт, у тебя всё в порядке? – первым делом поинтересовался Фьюри совершенно домашним голосом, опираясь руками на стол.
Бартон прислонился к стене и сунул руки в карманы.
– Вчера утром обезвредил бомбу на Бродвее, а вечером по приказу начальства помогал Старку в испытаниях его новых защитных костюмов, позавчера провел мастер-класс по стрельбе среди младших агентов, а сегодня утром обнаружил, что моя черепашка куда-то пропала. О, постой. Где-то я уже это всё говорил. Может быть, в моих ежедневных отчетах, которые, как меня заверял Коулсон, попадают прямиком к тебе на стол?
– Я не об этом.
– Кроме, разве что, черепашки. Но я могу и о ней написать, если этого требует родина.
– Подойди сюда.
– Ну пааап.
– Клинт, не забывай, что я всё еще твой начальник.
Поняв, что быстро отделаться не получится, Клинт закатил глаза, подошел ближе и уселся на легкий хромированный стул у стола директора. Офис Фьюри представлял собой поистине невероятное сочетание современного хай-тека и практичности. Самому Фьюри до этого не было никакого дела – у него был стол, высококачественная техника, широкоформатный экран для презентаций, нужное количество стульев для совещаний. Так что становилось не очень понятно, для кого трудились специально нанятые специалисты по стильному дизайну помещений всяких секретных организаций.
– Ты… с кем-нибудь встречаешься?
Хорошо, что Клинт успел сесть, иначе бы точно опустился мимо стула.
– В к-каком смысле?
– В романтическом. Например, где ты был этой ночью? Я знаю, что ты не возвращался к себе.
Этой ночью он умирал, зажатый между одеялом и Коулсоном, но…
– Пап. Ты сейчас серьезно?
– Посмотри на меня, Клинт.
– …да. Ты серьезно. Кхм. Ну… – Бартон замешкался, с тоской посмотрел в окно на высокотехнологичные антенны исследовательского корпуса. – Мне казалось, что ты знаешь… про меня и Наташу.
Прокатит. По ЩИТу давно ходили слухи об их с Наташей интимной связи, причем Клинт их сам старательно поддерживал. Лучше лишний раз не рисковать.
– Я спрашивал Наташу, не ври мне.
Упс. Не прокатит. Надо было всё-таки попросить Нат, чтобы при случае чего… Нет, ну это же бред, как? «Наташа, если тебя вдруг будет спрашивать Фьюри, скажи, что мы с тобой спим»? Не настолько у них фамильярные отношения. Впрочем, один раз они играли в карты на пончики, надо было ловить момент.
Надо же, как всё серьезно. То есть это не просто ни к чему не обязывающий разговор «сынок-найди-себе-девушку».
– Ты просто не так её понял, она такая девушка, никогда не знаешь, что имеет в виду…
– «Господин директор, я скорее выйду замуж за Локи, чем позволю Бартону что-то большее, чем дружественное рукопожатие»?
Клинт совсем скис.
– Мальчик мой, я хочу, чтобы ты был счастлив, – Фьюри подался вперед и лег широкой грудью на стол, проникновенно смотря на приемное детище.
– Я очень счастлив! – воодушевленно заверило его детище.
– У тебя кто-нибудь есть?
Рассказать про Коулсона? Скорее он выйдет замуж за Локи. Клинт за всю свою жизнь так и не решился поинтересоваться мнением папы по поводу сексуальных меньшинств, а тут так вот разом открыть ему глаза на предпочтения единственного сына и ближайшего помощника... Единственное, что знал Клинт – Фьюри по долгу службы всегда вежлив с представителями всех возможных государственных структур, независимо от их ориентации, но он никогда не одобрял гомосексуальные истории как элементы прикрытия, и в тот единственный раз, когда Клинт рискнул сказать, что останется на ночь у мальчика, попросил ничего не употреблять и предохраняться, если с ними будут девочки.
– Пап, если ты хочешь меня осчастливить, лучше найди мне мою черепашку.
Фьюри принял ответ, деловито кивнул и откинулся на спинку стула, сложив руки на животе.
– Клинт, ты не сможешь всю жизнь жить с черепашкой.
– Но я её люблю!
– Одиночество губительно для мужчин.
– И наша любовь взаимна!
– Давай не будем углубляться в подробности твоих пристрастий, тем более что ты даже её потерял. Я хочу, чтобы ты нашел себе девушку. Более того, так как ты сам на этом поприще не преуспел, мне придется взять это в свои руки.
– Зачем?!
– Чтобы ты стал настоящим мужчиной, чтобы у тебя были причины возвращаться домой после долгой и утомительной работы, чтобы ты научился заботиться о тех, кто тебе дорог, чтобы кто-то заботился о тебе, в конце концов! Я же не…
– О нет, только не говори «Я же не вечен», – застонал Клинт. – Напомни, сколько мне лет?
– Клинт.
– Двадцать семь. Двадцать семь, пап. Я не семнадцатилетний пубертатный девственник с проблемами в общении. Хотя я бы даже тогда не одобрил твоё настойчивое вмешательство. Слушай, все ведь знают, что настоящие профессионалы не должны ни к кому привязываться, что это слабое место и всё такое. Вот если её возьмут в заложники и потребуют у меня взорвать Пентагон, что мне делать?
– Именно поэтому я хочу взять дело в свои руки, – наставительно заметил Фьюри. – И найти тебе такую девушку, которую никто не сможет взять в заложники.
Высокотехнологичные антенны исследовательского корпуса за окном почему-то стали выглядеть еще тоскливее. Клинт с трагичным вздохом сполз по сиденью ниже и попытался спрятаться в капюшон.
– Как ты относишься, например, к мисс Фэлкон из разведывательного управления?
– Прекрасно, ооо, прекрасно отношусь! – горько усмехнулся Клинт в капюшон. – Двухметровый Колосс с грудью пятого размера и ногами кавалериста, она недавно на спарринге умудрилась нокаутировать Стива, пока тот отвлекся на Старка. Ну хотя да, ты прав, её точно никто в заложники не возьмет, самим дороже. Слушай, когда мы с тобой в последний раз обсуждали девочек?
– В этом всё и дело – мы их не обсуждали, а между тем, это обязательный пункт бесед отцов и сыновей. Поэтому у тебя и возникают такие проблемы с общением.
– Но у меня же нет…
– Мисс Лючия Атертон?
– Пап, ей пятьдесят восемь.
– Но ей не дашь и сорока, к тому же, она один из лучших специалистов.
– В области генетики, да. Очень практично и уж точно пригодится в семейной жизни. Ты что, список специально приготовил? Распечатал бы мне всё досье в папочку, я бы поизучал на досуге. Господи, я не могу поверить, что всё это происходит на самом деле!
– Лаура Уоттс из отдела по связям общественностью?
– А ничего, что она лесбиянка?
Спохватившись, Клинт высунулся из-под капюшона и кинул на папу внимательный взгляд, но тот даже не запнулся.
– Мисс Пэ Ду На?
– Это такая маленькая толстенькая китаянка в шифровальном отделе?..
– Зато её отцу принадлежит половина фабрик в северо-западном Китае.
– Так, всё, мне это надоело, – Клинт подтянул себя в вертикальное положение и встал. – Я очень ценю твою заботу, правда, но я уже не мальчик, я могу сам решить, как и с кем мне жить. И это точно не касается генетиков предпенсионного возраста и наследниц китайских промышленных корпораций.
– Подожди, – Фьюри вытащил откуда-то визитку и протянул её Клинту. Тот нехотя взял, искренне надеясь, что этого будет достаточно, чтобы отвязаться.
– Кто такая Сиб… Боже. Пап. Ты что, даешь мне визитку свахи?
– Какой еще свахи?
– А кто еще будет в здравом уме носить имя Сибилла Треворн?
– Не глупи. Она из юридического отдела ГСГ-9, перевелась в ФСБ в позапрошлом году. Прекрасная девушка, образованная, красивая. Она сегодня в восемь будет ждать тебя в «Rafele».
– Я мог бы много тебе сказать сейчас, но скажу только то, что у меня ночное дежурство.
– Я улажу этот вопрос с Коулсоном, не волнуйся.
– Вот он обрадуется-то…
– Что?
– Я говорю, ладно, хорошо, уговорил. Сибилла так Сибилла.
Сибилла Треворн была очаровательно курноса и белокура, и до ужаса похожа на Рокси Харт. Чистая кожа, лазурные глазки, талию пальцами обхватить можно – Фьюри не ошибался, эта девочка могла заинтересовать любого. Почти любого.
Бартон сидел напротив под дорогущим бра в виде амура, уныло ковырял вилкой устрицы и чувствовал себя совершенным идиотом.
– ...это была операция «Змеиное гнездо», мой отдел тогда поддерживал постоянный контакт с Интерполом, – у Сибиллы была привычка часто моргать длинными белыми ресницами и слегка потирать друг о друга нож и вилку, прежде чем отрезать и отправить в рот очередной кусочек перепелки в глазури. – Вы даже не представляете, двадцать четыре часа в сутки две недели подряд, мы все просто с ног валились!
– Что вы говорите! – сочувственно отзывался Клинт, думая про себя, как, интересно, Фьюри это провернул? Подошел к ней от имени ЩИТа и сообщил, что один из его агентов нуждается в срочной женской поддержке? Завязал знакомство на утренней пробежке по кондоминиуму?
Голос – как у молоденькой неопытной джазистки.
– Вы не поверите, моя бабушка всерьез собиралась подавать на моё начальство в суд за то, что они так эксплуатируют подчиненных! Мы сами тогда не отдавали себе отчет и не замечали усталости, ведь это была крупнейшая террористическая группировка, которая…
Сибилла выглядела на двадцать, хотя ей даже судя по карьере должно было быть не меньше тридцати. Она смотрела на Бартона в меру кокетливо, сохраняя ту самую вежливую дистанцию, которая отличает истинных леди от тех, кто пытается таковыми выглядеть. Во всяком случае, вряд ли у неё были проблемы с противоположным полом, в её-то чисто мужских отделах, да еще с такой внешностью.
Лазурные глаза довольно скользили по плечам Клинта, угадывая под рубашкой литые мускулы. Клинт не смог вспомнить, когда он последний раз надевал официальную рубашку, но папа очень настаивал.
– …а мистера Сандерса представили к официальной награде. Как видите, моя жизнь почти целиком связана с секретными структурами, о чем-то я не могу рассказывать, остальное отменно скучно. Расскажите о себе, мистер Бартон?
Мистер Бартон размышлял над тем, сколько агентов ГСГ-9 прошли через её объятья, почему она решила остепениться и как он оказался в числе кандидатов на остепенение. Потом подумал, что нельзя так предвзято относиться к симпатичной женщине, устыдился. Только потом сообразил, что Сибилла-Рокси выжидающе на него смотрит, не донеся до рта вилку с очередным кусочком перепелиного тела.
– Что?.. А, да, извините, – Клинт закашлялся, пытаясь скрыть неловкость. Он чувствовал себя пришедшим с войны солдафоном, которого посадили обедать с Королевой Великобритании. – Видите ли, я довольно давно не общался вот так… с незнакомыми мне людьми… то есть, женщинами. Чаще всего они касаются моей профессиональной деятельности.
– Только давайте больше не будем говорить о профессиональном, – легко засмеялась Сибилла, лазурные глаза заискрились ограненными бриллиантами на солнце. – Давайте лучше о личном. Вы любите музыку?
– Да, – встрепенулся с надеждой Клинт.
– Какую?
Клинт радостно начал перечислять любимые группы, но на чистом лице Сибиллы не промелькнуло ни тени узнавания, и голос Клинта плавно оседал вместе с его надеждами, заглохнув где-то на двенадцатой по счету.
– А я предпочитаю классику, – с легким оттенком собственного достоинства ответила Сибилла, промокая губы салфеткой. – Шопен, Шуберт, Вагнер, Бетховен, Моцарт. Меньше люблю Баха, всё-таки он – композитор настроения. Моя единственная слабость – Ллойд Уэббер.
Шопен и Вагнер. Всё понятно, папа, я недостоин этого сокровища. Возьми её себе, если хочешь.
– Мгм.
– Мистер Бартон… – Сибилла отставила пустую тарелку в сторону и, наклонившись через стол, интимно понизила голос. – Клинт. Я могу быть с вами откровенна?
Клинт терпеть не мог интимные понижения голоса, но старательно изобразил вежливое внимание.
– Дело в том, что я отчаянно нуждаюсь в надежном друге и… партнере. Который понял бы меня и принял бы такой, какая я есть. Который стал бы дополнять меня и получать от этого такое же удовольствие. Я долго искала его, и вот сейчас, смотря на вас, я понимаю, что это вы. Я как будто ждала вас всю жизнь, простите мне пафос этих слов.
Нет, ну неужели он действительно производит такое сногсшибательное впечатление на образованных красоток?..
– Я искренне надеюсь, что вы оправдаете мои надежды, – еще интимнее пропела Сибилла, соблазнительно смотря на него исподлобья.
– Вы так думаете?.. – Клинт лихорадочно продумывал пути отхода. Можно, например, вскочить, заорать на весь ресторан, что ты забыл закрыть кран, и спокойно бежать в любом направлении. Или лучше внезапно забиться в эпилептическом припадке и уехать на вызванной скорой?
– Уверена, – Сибилла наклонилась еще ближе, обдавая его облаком дорогих духов, запахов помады, теней, лака для волос, пудры, тканей и всего остального, что создавало этот волнующий запах женщины. Главное теперь не чихнуть, – подумал Клинт.
– Как вы относитесь, например, к фалаке?
Фалака?.. Клинт мучительно попытался сообразить, на что это похоже больше – на блюдо, на название курорта или на какой-нибудь редкий вид спорта.
Огромные глаза Сибиллы напротив доверчиво ждали ответа.
– Простите, я не уверен, что я…
– Ну бастинада.
А. Бастинада. Всё стало намного понятнее.
– Хорошо отношусь… – выдавил Клинт, кляня себя за свою серость.
Глаза радостно заморгали.
– А к электрик плей?
Так, это явно имеет какое-то отношение к современной обработке музыкальных произведений.
– Если мастер знает своё дело, получается очень даже неплохо, – чуть увереннее сказал Клинт.
Сибилла одарила его белозубой улыбкой:
– А что вы думаете о пони-плей и шибари?
Пони? Не великовата она для езды на пони? Впрочем, кто их знает, может быть, некоторые не получают от конной езды столько удовольствия, сколько от катании на пони. А шибари – это наверняка что-то типа икебаны.
– Вы очень разносторонняя девушка, – рискнул заметить Клинт. – Это здорово, когда у человека такие разнообразные интересы.
В глазах у Сибиллы появилось непонятное ликующее выражение, она еще раз окинула плечи Клинта взглядом и чуть закусила нижнюю губу:
– Я знала, что вы посланы мне судьбой. Но тогда вы же не будете против СBT?
– Вы имеете в виду радио-канал на СиБиЭс или когнитивную поведенческую терапию?
Сибилла с веселым смехом откинулась на спинку стула, облако ароматов чуть отдалилось, позволив Клинту вдохнуть чистый воздух.
– Это отличная шутка, Клинт. Я думала, вам не свойственно чувство юмора.
Клинт хотел ответить, что на самом деле это едва ли не единственное, что ему свойственно, но тут заметил, что от резкого движения ворот бежевой безукоризненно сидящей на ней атласной блузки чуть отвернулся, обнажив маленький вытатуированный на ключице трискель.
Трискель, – подумал Клинт.
Твою мать, – подумал Клинт.
Пони-плей?.. Фалака?.. На что он там еще подписался?..
– Ааааа, – от неожиданности протянул Клинт, отъезжая со стулом в стенку. – Вы знаете, у меня там… бабушка…
Сибилла вежливо приподняла аккуратные светлые брови. Так вот к чему было это властное выражение лица. Электрик плей, ну твою мать, Бартон. Если мастер знает дело…
Клинт подскочил, чуть не врезавшись головой в висящего на стене амура.
– Мистер Бартон, с вам всё в порядке? – озабоченно поинтересовалась Сибилла.
– У меня да, а вот у моей бабушки не очень, – Клинт вывалил на стол деньги, стараясь, чтобы это не выглядело совсем уж паническим бегством. – Она болеет, страшно болеет. И я совсем забыл, что мне сегодня надо быть у неё. Я прошу прощенья, мисс Трел… Треворн. Было очень приятно провести вечер у вас… с вами…
Стараясь не смотреть на глаза обиженного ребенка, Клинт, неловко кивая, отошел спиной до ближайшего столика, потом повернулся и как можно быстрее кинулся к выходу.
Получилось позорно, и Клинт это понимал. Понимал он и то, что вряд ли кто-то падал ниже в глазах этого небесного создания с садистскими наклонностями. Господи, откуда что берется. У неё наверняка дома есть плетки и веревки и кляпы и большие такие сапоги на тонких шпильках, и нет, если вдуматься, плевать он хотел на то, что о нем подумают какие-то там Сибиллы Треворн.
Сев в машину и вырулив на дорогу, он позвонил Коулсону. Просто потому что чувствовал, что надо.
– Клинт?
– Господи, как хорошо слышать твой голос, – вырвалось у Бартона, пока он, выкручивая руль, пытался вписаться в поворот.
– Клинт, у тебя что-то случилось? – с беспокойством спросил Коулсон. Беспокойство в голосе у него не так хорошо получалось скрыть, как беспокойство в глазах, и Бартону эта забота была как бальзам на душу.
– Фил, что такое CBT?
– Когнитивная рекалибровка, радио, железнодорожный туннель под Швейцарией, Бразильская конфедерация тенниса…
– Хорошо, я уточню – что такое CBT от человека с трискелем на ключице?
В телефоне повисла выразительная пауза.
– …Клинт, – только голос Коулсона умудрялся одновременно быть вкрадчивым и звенящим. – Когда Фьюри попросил меня отпустить тебя с дежурства, он сказал, что это что-то жизненно важное, что никак нельзя было перенести.
– Это он так…
– Позволь тебя спросить, где ты? – оборвал его Коулсон.
– В машине.
– И что там делают люди с трискелем и подобным лексиконом?
– Да нету их, и не было, я чудом вырвался из их лап. Ты можешь мне сказать, что это?
– Cock and Ball Torture, – ледяным голосом ответил Коулсон.
Клинт мысленно чертыхнулся. О да, про радио была очень хорошая шутка.
– Тебе стало легче? – язвительно осведомился Фил.
– Если честно, не очень. Но парадоксальным образом я рад. К тебе можно приехать?
– Не стоит.
– Фиииил, ты что, обиделся?
– И не подумал, – нарочито сухо ответил Коулсон. – Просто я на работе, мне к утру надо сдавать стостраничный отчет по действиям наших агентов в Аризоне.
– Фил, мне отчаянно необходимо почувствовать себя собой. Собой я себя чувствую или в смертельной стычке, или под твоими руками. Не заставляй меня искать смертельную стычку.
– Но отчет…
– Я просто посижу рядом. Пожалуйста.
– Ну что с тобой делать, – сдался Коулсон.
Клинт почувствовал, как по телу вибрацией басовых струн расползаются тягучие заряды, и со счастливой улыбкой вдавил педаль газа, проезжая на красный.
Фьюри негодовал. Выражалось это в выступивших желваках, гневно раздувающихся ноздрях и проступивших на лбу морщинах. Впрочем, когда Клинт объяснил, в чем именно, по мнению мисс Треворн, заключалось простое семейное счастье, желваки пропали, и ноздри стали раздуваться менее грозно.
Бартон наивно надеялся, что на Сибилле его злоключения закончатся, но у папы были на этот счет другие планы.
На этот раз это был ресторан «Arabesque» и Куин Черри Мортон, знойная пышная мулатка с тонкими чертами лица и худой шеей, в ушах гигантские золотые кольца, голос грудной, томный. Складки алого платья струились в неровном интимном освещении, словно потоки артериальной крови.
– Мой мальчик, – гудела мулатка, накрыв его руку своей и умудрившись при этом царапнуть кольцом. – Ах, если бы ты знал, как женщине требуется любовь и забота, как нам трудно, даже сейчас, даже в эпоху борьбы за права женщин. Ты не представляешь, с каким удовольствием самые активные феминистки расслабляются в сильных мужественных руках…
Как будто с тобой разговаривает проникшийся нежностью паровоз. Заботливо уложенные на стол груди торжественно выглядывали из глубокого выреза.
Вечер как-то сразу не задался.
«L'Artusi», мисс Мэри Барански. Обаятельная зеленоглазая барашка с гривой рыжих кудрявых волос, на носу веснушки, на шее крестик. Энергичная, даже чересчур – опоздав на полчаса, прилетела с мокрым зонтом и умудрилась в первую же минуту уронить и разбить бокал с водой. Отдышавшись, демонстративно помахала воротом и почти незаметно включила в сумочке диктофон.
– Мистер Бартон, расскажите мне, чем вы занимаетесь? Над чем работаете сейчас? Над чем работали до этого? Кому вы подчиняетесь? Вы лично участвовали в освобождении заложников двадцать девятого ноября прошлого года? Ой, мне это всё так безумно интересно. В чем заключается работа конкретно вашего отдела? Каковы перспективы…
Клинт отвечал охотно, громко и четко. И хотя правды в его словах было не больше трети, получивший утренний экземпляр одной маленькой, но очень гордой газеты Фьюри всё прекрасно понял. Несмотря на то, что, если верить статье, в разработке у Клинта была операция по истреблению мутировавших в канализациях Нью-Йорка черепах под предводительством крысы, а возглавляет ЩИТ одноглазая шестидесятилетняя одержимая маниакально-депрессивным психозом госпожа Николетта Фьюри из Малайзии.
После этого он несколько поутих, и Клинт уже было понадеялся, что право на свободную частную жизнь отвоевано, но не тут-то было.
Опрятная и тихая доктор Элизабет Шоу, личная экскурсия по нью-йоркскому филиалу Научно-Исследовательского Института микроволновых исследований. К счастью, оказалось, что у Элизабет Шоу уже есть возлюбленный, просто она стесняется говорить о нем родителям, вот те и пребывают в полной уверенности, что дочку надо пристраивать. Когда воспрянувший духом Клинт поинтересовался, что такого стеснительного в её возлюбленном, загадочно улыбнулась и повела в отдел генно-технической инженерии.
Мерил Пристли – одержимая карьеристка, ищущая «презентабельного и фотогеничного» спутника жизни без вредных привычек. Забраковала линию его челюсти и мрачный взгляд. Впрочем, кажется, крикливый арендованный желто-белый скутер мороженщика, футболка с кроликами Дэвида Линча и гигантский леденец в неприличной форме она тоже не оценила. Клинт заранее подготовился и был весьма собою доволен.
Минкс. Просто – Минкс. Дымчатые очки, тонкие запястья, сладкий запах мятных женских сигарет. Заявила, что они были созданы друг для друга еще много миллионов лет назад, что их гороскопы совпадают идеально, что идеальнее только совпадение человека-ящерицы и человека-гуся, и сейчас, когда Венера благоприятнее всего воздействует на козерогов, а созвездие Ореона наконец прошло через пятый лунный дом и совпало с космическими линиями их общего женственного и мужественного начала…
Люси О-Рэн Ишии. Статная, холодная, красивая до умопомрачения, острая как бритва. Сразу предупредила, что убьет, если узнает, что Клинт с кем-то ей изменил. Если он только захотел изменить, она тоже поймет и убьет. Если он с кем-то встретиться без её ведома, убьет. Если он проявит интерес к какой-нибудь другой женщине… да, вы угадали. По всем показателям «убьет» было не в прямом смысле, но что-то в стальных глазах говорило об обратном.
Это становилось невыносимым.
После свидания с руководительницей Плейнсборской больницы, которая, как оказалось, просто искала возможность забыть о своей неразделенной любви к главврачу, Клинт поклялся, что расскажет всё отцу, и плевать он хотел на последствия.
Но рассказал почему-то Коулсону.
И это был едва ли не первый раз, когда он увидел Коулсона реально удивленным.
– Нет, ты серьезно? – в третий раз переспросил Фил, снова не донеся тарелку из-под карамельного пирога до раковины. Остановился посреди кухни с тарелкой в руках, брови не желают опускаться на привычное место.
Сидящий за столом Бартон со вздохом сунул в рот ложку пирога и скрестил перед собой руки.
– Фил, посмотри на меня.
– Я вижу великовозрастного оболтуса с ложкой в зубах, – махнул рукой Коулсон, наконец добираясь до мойки. – Так что это не показатель.
– Я серьезно, он мой отец. Он забрал меня из цирка в юном и трепетном возрасте и взял под опеку. Я тогда уже успел многому научиться, но еще не успел окончательно испортиться.
– Страшно представить, каким бы ты был, если бы успел, – усмехнулся Коулсон, подходя к столу и садясь верхом на повернутый спинкой к Клинту стул. Сложил на спинке смуглые не скрываемые короткими рукавами футболки руки, посмотрел с интересом.
Пробивающееся сквозь светлые шторы солнце высветлило кончики ресниц.
Клинт даже не отдавал себе отчет в том, что делает – просто наклониться вперед и коснуться губами глаз было самым естественным, что только можно было представить. Как и рука на его затылке, и поцелуй с идиотским привкусом всё той же кленовой карамели.
– Если ты даже сейчас подпрыгнешь и скажешь «Купился!», я не удивлюсь, – с улыбкой пробормотал Коулсон в губы.
– Боже мой, в кои-то веки я говорю правду, и никто не верит! – всплеснул руками Клинт, плюхаясь обратно на стул.
– Ладно, верю, – усмехнулся Фил, вытирая уголок рта большим пальцем. – Значит, Фьюри одержим идеей найти для тебя пассию?
– А у меня не хватает смелости рассказать ему о тебе, да. В этом проблема. Если ты, конечно, не против, – спохватившись, Клинт мысленно дал себе по голове за привычный эгоцентризм и с беспокойством посмотрел на Фила. Тот в задумчивости продолжал водить большим пальцем по губам, смотря на пятно света на столешнице. Потом поднял глаза и очень по-коулсоновски улыбнулся:
– Кажется, я знаю, что делать.
На следующее утро в кабинет Фьюри ввалилось нечто такое, что привыкший к порядку и строгости мозг директора даже не сразу воспринял. Нечто было темнокожим, с лихвой компенсирующим рост шириной и едва пролезшим в дверь. Кажется, женского пола.
На голове красовалась диких размеров шляпа расцветки «облитый борщом павлин», а когда шляпа была снята, под ней обнаружился короткий ежик светлых волос, как будто их обладательница брила голову всего неделю назад и уже зачем-то покрасила. Глаз почти не видно, нос картошкой, на полных губах – ярко-красная помада, мочки ушей оттягивают тяжелые аляповатые серьги. Золотое кольцо в носу, крупные копеечные стеклянные бусы на шее, плотно обтянутая черной лайкровой сеткой грудь, под грудью еще более обтянутый живот, занявший, казалось, сразу полкабинета. Маленькие пухлые ножки в зеленых лосинах, на шпильках. Явно утащенная из автобуса «Присцилла – королева пустыни» накидка в пол. На вид созданию было не меньше пятидесяти.
– Ау… э… – не сразу нашелся Фьюри, который давно уже привык полагаться на многоэтажную и многоэтапную службу охраны и безопасности и поэтому вычеркнул у себя из сознания пункт «быть готовым к НАСТОЛЬКО внезапным посетителям». – Как вы здесь…
– Вы хотели меня видеть, – хрипловато пропело нечто и посмотрело на Фьюри кокетливым взглядом.
Фьюри такого не помнил и точно знал, что он скорее захотел бы смотреть на стриптиз в исполнении Беннера, чем на вот это вот у себя в кабинете.
– А вы кто?..
– Луэнелль Кэмпбелл, – ответила таинственная незнакомка и даже изобразила подобие реверанса, комкая в руках свою шляпу.
С ума сойти, подумал Фьюри, тщетно пытаясь воззвать к спрятавшемуся где-то внутри профессионалу. Видимо, от испуга.
– И по какому вопросу я хотел вас… видеть?
– Разрешите даме присесть? – укоризненно посмотрели на него густо накрашенными щелочками глаз.
Фьюри неловко махнул рукой в сторону стула, но сам при этом встал из-за стола и даже отошел на пару шагов на всякий случай. Луэнелль с достоинством леди уселась на хромированный стул, тот слегка затрещал. Ноздри Фьюри уловили резкий дешевый сандаловый запах. Он отошел еще чуть подальше.
– Клинт не смог сам вам всё рассказать, мой милый Ник, – заговорила Луэнелль, выдержав драматическую паузу. У Фьюри задергался глаз – «милым Ником» его называл только один человек, и он бы искренне хотел, чтобы так это и оставалось. – Но я не могла больше смотреть на то, как он мучается, бегая по этим куклам, которых вы ему находите. Бедный мальчик, он так переживает…
Фьюри пожалел, что отошел от стула, и на всякий случай прислонился к стене, остановившимся взглядом наблюдая за тем, как Луэнелль достала из необъятного выреза грязный платок и стала размазывать по щекам тушь.
– Я решила, что надо положить этому конец и открыто во всем вам признаться.
– То есть… вы хотите сказать, что мой сын и… вы… – слова разбегались как тараканы, как бусины с порвавшейся нитки.
Луэнелль гордо подняла голову:
– Я так ему благодарна! Вы воспитали отличного мальчика. Кем я была до встречи с ним? Умирающей от венерических болезней проституткой-наркоманкой с суицидальными наклонностями…
Фьюри чуть-чуть сполз по стенке и покосился на демонстративно открытые руки, взбухшие вены и застарелые шрамы.
– А у меня на руках три маленьких мальчика, один с остановкой в развитии, они умирали от голода!
Фьюри сполз еще немножко.
– Ну представьте, какие у меня были перспективы – в чужой стране, без документов, с нелегальным пересечением границы, с обвинением в подготовке теракта…
Фьюри почувствовал, что еще пара таких откровений, и он будет лежать на полу в бессознательном состоянии, совершенно беззащитный перед этим... ЭТИМ.
– И вот теперь у меня в жизни есть он. Он такой хороший, хоть и стеснительный. Он вам боялся сказать, что его сердце занято, что он полюбил раз и навсегда…
– Кого?! – просипел Фьюри, пытаясь придти в вертикальное положение.
Ответить она не успела – открылась дверь, в кабинет вошел сначала Клинт, за ним Коулсон и медсестра в белом халате. Фьюри смог только показать широким жестом в сторону Луэнелль, но никого из них её присутствие здесь, видимо, не удивило.
– Луэнелль! – дружелюбно окликнул её Коулсон. – А мы вас обыскались.
Медсестра подошла к пышнотелой экспроститутке-наркоманке-террористке-матери-одиночке и ласково приобняла её за покатое плечо:
– У вас уколы сейчас, пойдемте.
Подошедший с другой стороны Клинт подхватил недоразумение с другой стороны и поднял её на ноги. Луэнелль благодарно заулыбалась и похлопала Клинта по щеке пухлой ручкой с впившимися в пальцы кольцами. Фьюри нервно сглотнул.
– Спасибо, что-то я заболталась. Видите, какой он хороший, – подмигнула напоследок директору Луэнелль и, отдавшись на волю медсестры, грузно выплыла из кабинета. Коулсон осторожно прикрыл дверь.
Фьюри, издав звук сдувшегося мячика, упал на свой стул.
– Клинт, что это было?!
– Луэнелль, – с готовностью отозвался Бартон. – Я её очень люблю.
Коулсон мог поклясться, что первый раз в своей жизни увидел зеленого негра.
– Любишь?..
Клинт выдержал драматическую паузу.
– Конечно люблю. У нас все её любят. Она нам помогла в одном важном деле, обеспечила прикрытие и наблюдение, мы решили вытащить её. С тех пор благодарит нас при каждой встрече. Чудесной души человек, только не повезло ей в жизни.
Можно было услышать, как остановившееся сердце Фьюри стукнуло раз, другой, потом стало набирать обороты. Он приподнялся, потом сел обратно и зачем-то провел рукой по бритому затылку.
– То есть ты не…
– Не что?
– Не встречаешься с ней?
– С ней?! – искреннему изумлению Клинта позавидовал бы и Станиславский. – Ты что, издеваешься? Нет, папа, я встречаюсь с Коулсоном.
Виртуозно, – подумал Коулсон. Всё-таки когда артистизм в крови, это никуда не девается даже после нескольких лет работы в секретной службе.
Судя по глазам Фьюри, сначала до него дошел тот факт, что они устроили всю эту сцену перед Коулсоном, который по идее не должен был ничего знать о внезапно открывшихся семейных отношениях. Он кинул на Фила извиняющийся взгляд, который неожиданно замер и остекленел, когда до Фьюри дошло, что сказал Клинт.
В повисшей тишине настенные часы индифферентно отмерили девять секундных щелчков.
Отмерев с десятым, Фьюри перевел взгляд на Клинта, потом на оставленную на стуле павлинью шляпу и выразительно выдохнул:
– Слава богу.
обзорам
@темы: творчество своё, Боженятко и Ко., Own Personal Handler, House of BowTie, Шлюхоптица, Black passion
-
-
19.05.2014 в 20:46Только я, например, не знаю не только всех этих слов из БДСМ, как и Клинт, но я еще хуже, чем он, я даже не знаю, что такое триксель.
А ещё я удивилась, что ему только 27 лет. Я думала, что ему под 40.
-
-
20.05.2014 в 00:19#МИРПОЛОННЕОЖИДАННОСТЕЙ
-
-
20.05.2014 в 00:23-
-
20.05.2014 в 15:17-
-
21.05.2014 в 01:27Ну, тебе бы не повезло
Клинту в зависимости от фанона может быть сколько угодно, от 20 до 40)) Вообще чаще всего ему дают лет тридцать пять.
Tengalik, мысли сходятся!
птичка сокол, mission accomplished.
Зачем, зачем я полезла в гугл гуглить coulson gif, гугл выдал мне автозаполнение coulson gay и я начиталась СТОЛЬКО теорий и размышлений комик-гиков о его сексуальной ориентации
Месть*_*, на здоровье!
-
-
21.05.2014 в 01:47МЕНЯ БОМБИТ
-
-
21.05.2014 в 06:10Это вместо того, чтобы объяснить. Спасибо
-
-
21.05.2014 в 08:02Трискель в принципе считается одним из символов БДСМщиков. Помимо всего того, чего он еще является символом))
читать дальше
В принципе, невольно возникает вопрос, откуда Клинт знает об этом, если не знает ни о чем другом, но "я так вижу"
Tengalik, я её знаю только по "Много шума из ничего", где её персонаж не сильно отличался от Одри))
А вообще что-то мне подсказывает, что мы её еще увидим в сериале. Когда у них совсем закончатся сюжеты)
-
-
21.05.2014 в 11:48-
-
21.05.2014 в 13:45ЕСЛИ ОНИ РЕШАТ ПУСТИТЬ В ЩИТЕ ЛЮБОВНУЮ ЛИНИЮ С ОДРИ СО ВСЕМИ ПОДРОБНОСТЯМИ, Я
УЙДУ В МОНАСТЫРЬУЕДУ ЖИТЬ В ЛОНДОООООН-
-
21.05.2014 в 17:10-
-
21.05.2014 в 21:50утром приходит на съемки и СМОТРИТ на всех
И ВО ВСЕМ ВИДИТ НАМЕКИ НА СЛЭШ
-
-
21.05.2014 в 22:50Он просто думает про себя "И с тобой мы трахались, в фике про дождь и автобусную остановку... И с тобой, на крыше... И даже с тобой, да..."
-
-
21.05.2014 в 23:10Я ТЕПЕРЬ СПЕЦИАЛЬНО ПЕРЕСМОТРЮ ВЕСЬ СЕРИАЛ И БУДУ ВЫСМАТРИВАТЬ ВЗГЛЯДЫ ГРЕГГА
-
-
21.05.2014 в 23:21-
-
21.05.2014 в 23:44-
-
22.05.2014 в 00:34-
-
22.05.2014 в 02:13- МЕНЯ НЕ ВОЛНУЕТ, СКОЛЬКО КОУЛСОН УПОМИНАЕТ "ВИОЛОНЧЕЛИСТКУ", ЭТО КОД ХОУКАЯ
- ШШШШ.
И ТУТ Я ПОНЯЛА, ЧТО ДЕНЬ, КОГДА ГРЕГГ СТАЛ АКТИВНЫМ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕМ ИНТЕРНЕТА, СТАЛ ОДНИМ ИЗ ЛУЧШИХ ДНЕЙ ЗА ВСЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ ВСЕМИРНОЙ СЕТИ
-
-
22.05.2014 в 08:24Я не знаю, как интернет жил без Грегга-трололо.
-
-
22.05.2014 в 11:41-
-
23.05.2014 в 00:16Йож во фраке, дадада, о боже, да хД